Может даже, ее собственная совесть. Могла же Роуэн надеяться.

Впереди показался стык, сумрачное место, куда вливались, подобно рогам морской звезды, сразу несколько коридоров. Надо было определиться. Поворот налево уводил к периметру станции. Все остальные дороги шли вглубь — к центрам управления, комнатам отдыха, к пустым ганглиям, где люди собирались даже после затемнения. Патриции была не нужна компания. Она пошла налево.

И остановилась.

Перед ней в коридоре появился темный призрак, тень с пустыми глазами. По ее коже сбегала морская вода, за спиной наваждения мерцали мокрые следы и лужи. Фигура была женской и черной, как сам океан.

Привидение подняло руку и открыло свое лицо.

— Привет, мам.

— Лени Кларк. — Почти неслышно, на выдохе произнесла Роуэн.

— Ты дверь не закрыла, — продолжила Кларк. — И я

вошла. Надеюсь, ты не против.

«Позови на помощь», — подумала Роэун. Но не пошевелилась.

Кларк осмотрела коридор.

— Милое местечко. Просторно тут. — Холодный, пустой взгляд на Роуэн. — Очень просторно. Видела бы ты дыру, в которой жили мы.

«Позови на помощь, она одна, она... Не будь идиоткой. Она бы не добралась в самое сердце Атлантического океана самостоятельно».

— Как ты нашла нас? — спросила Роуэн и с облегчением услышала, насколько бесстрастно звучит ее голос.

— Ты смеешься? Ты хоть представляешь себе, как много материалов твои люди сюда перевезли, чтобы построить это место? А их еще и расписание поджимало. Ты действительно думаешь, что могла замести все следы?

— Большинство, — признала Роуэн. — Но надо быть правонарушителем, чтобы...

«Дежарден. Мы ведь закрыли ему доступ...»

— Ну да, эти чокнутые правонарушители, — покачала головой Кларк. — Знаешь, они теперь не такие уже верные, как раньше. Как-нибудь поговорим об этом.

Роуэн по-прежнему сохраняла спокойствие:

— Чего ты хочешь?

Кларк хлопнула себя по лбу в наигранном раскаянии.

— Ах да! Готова поспорить, ты сейчас беспокоишься из-за Бетагемота, правда? Какой кошмар, вы столько миллиардов угрохали на этот уютный карантинчик, и вдруг появляется нулевой пациент и сразу вымазывает обивку дерьмом...

— Чего ты хочешь?

Кларк шагнула вперед. Роуэн не пошевельнулась.

— Хочу поговорить со своей матерью, — тихо про­изнесла Лени.

— Твоя мать мертва.

— Ну, зависит от определения этого термина. — Кларк сцепила пальцы, размышляя. — Генетически да. Моя мать мертва. Но кто-то сделал меня мной. Переде­лал меня. Кто-то взял ту, кем я была, и заменил чем-то другим. — Ее голос становился все более жестким. — Кто-то извратил меня, построил по собственному разумению, да еще и лажал всю дорогу. Не этим ли занимаются родители? А?

«Да. Этим».

— В общем, — продолжила Кларк, — я совершила... паломничество, полагаю, ты бы назвала это так. Я жаждала получить некоторые ответы от женщины, которая действительно насиловала меня все эти годы. Я думала, она окажется каким-то чудовищем, иначе как бы она такое совершила. Огромным, уродливым и страшным чудовищем. Но ты не такая. Ты прячешься, мамочка. Мир катится к черту, а ты вот тут, пресмыкаешься, съежилась от страха, мочишься в штаны от страха, пока мы там, наверху, пытаемся разгрести тот бардак, который ты по­родила.

— Не смей, — сорвалась Роуэн. — Ты, мерзкое ничтожество, лучше не смей разевать свой рот.

Кларк посмотрела на нее с еле заметной улыбкой.

— Хочешь знать, кто устроил бардак? — спросила Роуэн. — Мы пытались сдержать Бетагемот.