— Ты знаешь, что в городе бунт зреет?

Я удивился — никто мне раньше не сообщал об этом, да и с чего быть бунту?

— Не ведаю, воевода, — честно ответил я. — Да и не по чину мне — на то Разбойный приказ есть.

— И причины волнений не знаешь?

Я пожал плечами.

— Простыл я сильно, воевода, да ногу поморозил, почитай — месяц в постели провалялся.

— Тогда понятно. Из-за соли волнения. Сам понимаешь — товар наиважнейший, без него за стол не сядешь. А на торгу соль пропала. Уходят обозы в Соль-Вычегодск, и как в воду канут. Вот и подумали мы с наместником — кто-то воду мутит, выгоду от того ищет. Ладно бы, если торговцы решили товар придержать да цену поднять. Так ведь нет соли у купцов. Почитай, как снег лег, гак ни одного обоза с солью и не было. А впереди весна, распутица. Вот и порешили — пока не припекло, обоз за солью отправить.

— Я-то здесь каким боком?

— Купец с обозом поедет, соль — его забота. Ты же со своими ратниками за целость обоза отвечаешь. Коли разбойники — руби, другое что — ну, мне тебя учить не надо, решай на месте.

Только я рот открыл, как Плещеев замахал рукой:

— Знаю, знаю, на порубежье был, коли не война — тебя три года трогать не можно. Только у меня бояр разумных да боевых не так много. Саблей помахать — найдутся люди, да сдается мне, тут головой думать придется. Вон, как ты раскрутил убийство злопакостное боярина Ивана Андреева. До сих пор стряпчий государев Федор Кучецкой о тебе вспоминает, как встретимся. Знать — понравился ты ему.

— Что я, динар золотой или талер — всем нравиться?

Воевода озлился, хлопнул ладонью по столу.

— Тебе город честь оказывает. А ну — бунт вспыхнет, думаешь, тебя обойдет? Всех на вилы поднять могут! Ты об этом подумал?

И впрямь — своя рубашка ближе к телу. Я действительно думал о своих нерешенных делах, а не о зреющем недовольстве. А случись бунт — можно и не успеть в Смоляниново сбежать, укрыться в вотчине. Да и не в моих правилах бегать — тем более, не от неприятеля.

— Усовестил, воевода! Прощения прошу Когда выезжать?

— Обоз уже готов. Сегодня выехать хотели, да о тебе вовремя вспомнили. Сколько тебе времени надо?

Я прикинул — холопы на месте, припасы в дорогу взять — полчаса.

— Через час буду готов выступить.

— Вот и славно. Я распоряжусь — пусть обоз выходит, вы верхами его быстро нагоните — по дороге на Великий Устюг. С Богом!

Я поклонился и вышел.

Слов нет — честь, конечно, оказана. Но и дома теперь меня недели три, а то и месяц не увидят.

К моему удовольствию, ратники мои были все в сборе и одеты по-походному. Осталось только оседлать лошадей да припасы собрать.

— Молодец! — похвалил я Федора.

— А то! Как гонец прискакал, так я сразу и понял — собираться надо. Уж и припасы из кладовой в сумы уложены. На кого воевать идем?

— Обоз соляной сопровождать в Соль-Вычегду.

— Дело! В городе соли уж две седмицы нету.

— Чего же ты молчал?

— Дык, — растерялся Федор, — хозяйке, боярыне, значит, я сказал — ее это дело.

— Седлайте лошадей — обоз уже вышел, мы догоним. Я мигом.

Я забежал домой, обнял Елену, пояснив, что уезжаю на месяц, не на войну — соляной обоз сопровождать.

— Кстати, и нам соли привези — хошь мешок. Наша почти закончилась.

Поцеловав жену на прощанье и обняв Васятку, я выбежал из дома, и с крыльца — сразу в седло. Федор расстарался, подвел лошадь к ступенькам.

Галопом моя кавалькада вылетела из города.