— С тобой все в порядке, крошка? — спросил Майкл, быстро глянув на младшую дочь.

Алисия неуклюже взяла его руку и крепко сжала. Затем прислонилась к Молли и начала тихонько плакать.

— Поспешите, — прохрипел я Майклу. — Он наверняка знает, что мы могли снабдить мечи чем-то вроде жучков. Если он обнаружит волосы Молли, привязанные к одной из рукоятей, мы пропали.

— Он никуда не денется, — уверенно сказал Майкл с абсолютной верой в голосе, и вдавил в пол педаль газа, поскольку мы приближались к перекрестку с моргающим светофором, готовым загореться красным светом. Может быть, это было божественным вмешательством, или судьбой, или просто хорошим вождением, но пикап пролетел через перекресток, буквально на дюймы, разминувшись с двумя другими машинами.

Когда мы подъезжали, стрелка компаса по-прежнему показывала вглубь парка, но затем начала отклоняться в другую сторону. Я глянул вперед и увидел темную фигуру, бегущую через дорогу, которая отделяла парк от озера Мичиган.

— Там! — Воскликнул я, показывая. — Вот он!

Майкл притормозил у края дороги и я, выскочив на землю, прежде чем пикап прекратил двигаться, побежал за отцом Дугласом. Он был в хорошей форме, покрывая расстояние длинными, размашистыми шагами. В нормальном состоянии догнать его для меня не составило бы труда. Я бегал три или четыре дня в неделю, тренируясь именно для таких ситуаций, как эта. Конечно, когда я занимаюсь, я не бываю избит, вымотан, и не резвлюсь с недавно выбитым плечом. Дуглас продолжал удерживать лидерство, когда мы спустились вниз к пляжу, а я был полностью измотан. Так что я сжульничал.

Я на ходу полез в карман, достал тяжелый передатчик, и запустил в него так сильно, как только смог. Черное пластиковое устройство ударило отца Дугласа в затылок и разбилось, отправив несколько тяжелых батареек в недолгий полет.

Дуглас пошатнулся и, не сумев сохранить равновесии при той скорости, с которой он двигался, упал на песок. Я перескочил через него и схватил сумку с мечами; вот только он сделал какое-то движение ногой, похожее на прием из боевых искусств, и выбил почву у меня из-под ног. Буквально. Я тоже рухнул на землю.

Отец Дуглас дернул сумку, но я мертво в неё вцепился, мы боролись и пинали ногами друг друга — пока сумка не порвалась, не выдержав напряжения. Мечи вывалились на песок. Он схватил рукоять «Фиделаккиуса», меча — катаны, который до тех пор, пока вы не достанете его из ножен, выглядел как простая, тяжелая трость. Я подхватил «Амораккиус», и поднял вложенный в ножны меч как раз вовремя, чтобы отбить рубящий выпад отца Дугласа.

Он поднялся на колени и размахнулся снова, и все что я мог сделать, это подставить ножны с «Амораккиусом» и отразить удар. Удар за ударом обрушились на меня, и не оставалось времени, чтобы призвать мою силу, и никакой возможности, чтобы подняться на колени…

До тех пор, пока ботинок сорок шестого размера не ударил отца Дугласа в грудь, отбрасывая его назад.

Майкл стоял надо мной, держа алюминиевую биту в правой руке. Он протянул ко мне другую руку, и я вложил в неё «Амораккиус». Он взял его за середину лезвия, держа как какое-то огромное распятье, и хромая пошел к отцу Дугласу, опустив биту вниз.

Отец Дуглас уставился на Майкла широко раскрытыми глазами.

— Не приближайся, — сказал он. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Кто сказал, что ты на это способен? — громко произнес Майкл. — Положи Меч, и я дам тебе возможность уйти.

Дуглас смотрел на него холодными серыми глазами.

— Я не могу этого сделать.

— Тогда я одолею тебя, и все равно заберу Меч. Это конец, Роарк. Ты просто пока этого не понял.