На всякий случай я посоветовал принцессе время от времени выходить днем из гостиницы, облачившись в наряд Сванильды и платок, под которым она прятала свои светлые волосы, чтобы создать впечатление, что служанка живет вместе с госпожой в домике. Каждый раз на закате солнца я тайком пробирался в домик принцессы, нацепив доспехи и шлем и вооружившись мечом, так что все были уверены, что я сплю у порога ее комнаты.

Однако, как я уже говорил, на самом деле я спал вместе с Амаламеной в ее постели и каждый раз обнимал бедняжку до тех пор, пока она не забывалась сном. Я также помогал ей купаться, потому что теплая и вяжущая минеральная вода отнимала у больной множество сил. Сначала принцесса неохотно посещала термы, уверяя меня в том, что простого обтирания губкой будет довольно.

— Давай все-таки сходим, — уговаривал я Амаламену. — Ведь говорят, что источники Пауталии еще со времен императора Траяна славятся целебными свойствами. Едва ли купание в этой воде может повредить твоему здоровью.

— Я не это имею в виду, Веледа. Теперь моему здоровью уже ничего не повредит. Просто я не хочу обнажать свой… изъян, ни к чему людям на него смотреть.

— Отлично, — сказал я, довольный тем, что мне самому не придется снимать поясок целомудрия. — Мы оба останемся по-римски скромными во время купания. А когда выйдем из воды, я сразу же поменяю твою повязку на сухую.

После третьего посещения терм принцесса произнесла с некоторым изумлением:

— Я едва могу поверить в это, Веледа, и, возможно, мне не следует радоваться раньше времени — как бы судьба не посмеялась надо мной, но похоже, что эти целебные воды помогают мне. Я все еще слаба, но чувствую себя гораздо лучше — как телом, так и душой. И боль стала меньше… Только представь, я сегодня вообще не принимала мандрагору.

Я улыбнулся и от души поздравил ее.

— Похоже, купание в целебных водах и впрямь разогрело твое тело, вызвало румянец и сделало тебя счастливей. Я и сама заметила, что язва уменьшилась и стала выглядеть не такой зловещей.

Скорее всего, открытая рана уменьшилась и стала заживать благодаря вяжущим свойствам воды. Жаль только, что brómos musarós, исходивший от Амаламены, остался прежним. Тем не менее я решил сказать утром Дайле, что мы задержимся в Пауталии еще на несколько дней, чтобы немножко подлечить принцессу. В любом случае в ту ночь она отправилась в постель в гораздо более веселом настроении, чем пребывала в последнее время. И именно в эту ночь произошло непредвиденное.

— Сайон Торн! — раздался вдруг крик за дверью нашего жилища.

Я моментально проснулся и понял, что уже наступило утро. Вскочив с постели, я принялся спешно натягивать на себя одежду Торна и доспехи.

— Входи, Дайла! — прокричал я в ответ, узнав голос.

Держа в одной руке сапоги, я сунул вторую руку под матрас, чтобы достать пергамент и спрятать его под тунику. Но документа там не было. Вздрогнув и окончательно проснувшись, я отогнул край матраса. Пакета не было.

— Амаламена! — выдохнул я. Она села, прикрыв покрывалом обнаженную грудь. Теперь принцесса выглядела такой же потрясенной, как и я. — Где пергамент? Это ты взяла его? Перепрятала?

Она тихо ответила:

— Нет, это не я.

— Тогда, пожалуйста, оденься тоже — в платье Сванильды. Скорее, пока никто из наших людей не узнал тебя, переоденься служанкой.

Я не стал дожидаться ответа, просто нахлобучил шлем на свои взъерошенные волосы и поспешил выйти, все еще поправляя на себе одежду.