— Кто ты? — спросил он, подходя ближе. — И в какую ловушку попал?

— Зовут меня Гриснир, а ловушка, само собой, на тролля! — нетерпеливо отозвался голос. — Больше я о ней ничего не знаю — только то, что застряла нога и болит неимоверно. Если не желаешь мне помочь — уходи, не мучай меня надеждой на спасение! Уходи, и я буду мучиться! — Гриснир испустил жуткий стон и снова забряцал цепью.

Сигурд решил, что вряд ли чужак нападет на него, если у него нога застряла в ловушке, и осмелился подобраться еще ближе, чтобы приглядеться к нему. Он настороженно выглянул из-за валуна — и увидел громадного тролля, который восседал посреди расселины; некое хитроумное приспособление впилось в его ногу.

— Ты же тролль, — тупо проговорил Сигурд.

Гриснир скрестил руки на груди.

— Конечно же, я тролль, если ловушка эта — не на человека, не на лису, не на птицу, а именно на тролля. Слыхал ли ты когда-нибудь, чтобы тролля изловили чем-то еще? Эта великолепная штучка — дело рук Вигасмида, кузнеца из Слеггьявеллира, и я могу порекомендовать ее, так сказать, по собственному опыту. Тролль, попавший в эту ловушку, уже не спасется.

Словом, можешь купить такую за две с половиной марки.

Сигурд подошел еще ближе, и тролль уставился на него горящими глазами.

— Но ведь если я тебя освобожу, ты скорее всего тут же меня прикончишь и сожрешь, разве нет? — осторожно осведомился Сигурд.

Гриснир вздохнул, ссутулив волосатые плечи.

— Я не из тех троллей, что едят все без разбору. Желудок у меня деликатный, а вы, альвы, носите в себе невообразимое количество болезней и поветрий. Не хотелось бы тебя обидеть, но я бы предпочел говядину, изжаренную на огне и пропитанную собственным соком.

От этого описания у Сигурда рот наполнился слюной.

— Я и сам сильно голоден… но мне всегда говорили, что слову тролля верить нельзя.

Гриснир нетерпеливо шевельнулся.

— Послушай-ка, дружок, ты ведь любишь золото? Я знаю, все альвы любят золото. Я дам тебе больше золота, чем ты сможешь унести с собой, только помоги мне выбраться из ловушки. И еще я дам тебе мяса и оленины, сколько сможешь съесть. Мое жилище совсем неподалеку отсюда. Какое предательство — поставить ловушку чуть ли не на моем пороге! Ну же, разве ты не видишь, что я не желаю убивать ни тебя, ни кого-то еще? У меня ужасно болит нога, и все, что я хочу, — скрыться под землю и там подлечить ее. Для тебя это, конечно, мелочь — освободить тролля из ловушки, а для меня — вопрос жизни и смерти.

Сигурд ощутил, как Сила мягко подталкивает его вперед. Он подошел к ловушке и принялся ее разглядывать. Гриснир с надеждой поднял на него сморщенное лицо, скрежеща зубами от боли, покуда Сигурд изучал ловушку.

— Боюсь, у тебя сломана нога, — сказал наконец Сигурд. — Нескоро еще ты сможешь охотиться. Верно, у вас есть вожак, которому будет не по душе кормить больного тролля?

Гриснир расправил плечи.

— Я тролль-одиночка, а не животное, которое охотится в стае! Я зарабатываю пропитание и золото мудрыми советами и заклинаниями для здешних рыбаков и крестьян. Вот почему мне особенно горько, что альвы, которым я так долго верил, обратились против меня и поставили на меня ловушку. Знаешь, это обстоятельство ввергает меня в крайнее уныние.

— Где же у этой ловушки защелка? — бормотал Сигурд, разглядывая устройство со всех сторон. Наконец он нашел искомое и обеими ногами встал на защелку — иначе никак нельзя было раздвинуть ее хищные челюсти.

Облегченно скуля, Гриснир выволок из ловушки свою сломанную и сильно изорванную ногу и пополз к воде, до которой он не мог добраться три дня.