|
Он мысленно расправил плечи. Не зря ведь говорят, что надежда умирает последней. Зло так же присуще людям, как и добро. Главное найти в себе силы противостоять этому злу. Если для свержения Алтанара или ему подобного требуется его, Конвея, вооруженное сопротивление, оно будет оказано. Его философствования были прерваны пронзительными металлическими нотами военного горна, извещавшего со стен замка о наступлении полудня. Прекратив бесцельные шатания по парку, Конвей направился в столовую. Особого аппетита у него не было, однако он не исключал возможности, что в следующий раз доведется поесть не скоро. Сидя в одиночестве за узким длинным столом, Мэтью поглощал обильную снедь с усердием изрядно уставшего работника. Сегодня на обед оказалось отличное жаркое из говядины с огромными ломтями хлеба. Были еще сыр, сухие и моченые яблоки и разные джемы. Покончив с едой, он допил кофе из корней одуванчика и, ухмыльнувшись, подумал, что с питанием важно не переусердствовать. Если он умнет столько же за ужином, то, пожалуй, не сможет бежать. — Приятно видеть, как ты улыбаешься. Тихий высокий голос Ти раздался за его спиной так неожиданно, что Конвей вздрогнул, едва не выронив чашку. — Как ты тут оказалась? — Задавая вопрос, он нервно осматривал зал. Чувство тревоги, с которым ему удалось на время справиться, вновь охватило Мэтта. — Не беспокойся так, просто я здесь работаю. И вполне естественно, что разговариваю с тобой. Только тебе следует нахмуриться: пусть думают, что ты меня ругаешь. — Ну и местечко. — Конвей снова посмотрел на нее. — У нас все в порядке? Ти опустила глаза, изображая провинившуюся служанку. — Все уже готово. Мэтту была видна лишь одна ее щека, и, заметив, как та разрумянилась, он вновь занервничал, но в этот миг снова услышал голос Ти: — Не хочу, чтобы ты уезжал. Взволнованный Конвей в порыве чувств едва не взял ее за руку. — Пойдем с нами, прошу тебя, — почти прошептал он. Вздрогнув, Ти несколько мгновений смотрела на него изумленными глазами, а затем отпрянула назад, словно испугавшись, что он ее ударит. Голос ее прерывался. — Не говори так. Пожалуйста, уходи. — Она повернулась, чтобы уйти, но Мэтт стремительно схватил ее, стараясь выглядеть разгневанным. — Я должен был это сказать! Это правда. Я не могу бежать без тебя!.. С поразившим Конвея проворством девушка выскользнула из его рук. Наверное, Ти просто стремилась прекратить эту странную сцену, пока на них не начали обращать внимание. Или давала понять, что хочет, но не может вместе с ним покинуть замок? Ти исчезла, прежде он успел задать вслух эти вопросы. С тяжелым чувством Мэтт направился к себе в комнату. Захлопнув дверь, он бросился на кровать, проклиная Олу, нелепую судьбу, забросившую его сюда, и участников сопротивления, просто-напросто использовавших его. Да, именно использовавших! А кто гарантирует, что они менее жестоки и коварны, чем Алтанар? Неожиданно его осенила догадка, и он вскочил, словно кукла-марионетка, которую потянули за веревочки. Когда Конвей стал стремительно расхаживать по комнате, это сравнение показалось ему еще более уместным. Он — безвольная марионетка в их руках. Изощренность действий этих людей не могла не восхищать. Храбрая малышка — к тому же миленькая — с тяжелой судьбой… А все эти ухищрения с появлением Вала!.. У Мэтта было чувство, будто он прошел особое испытание, когда ему сообщили о желании с ним сотрудничать. А потом эта сцена грандиозного обольщения, где все упростилось после откровенного признания Ти, что она поступает так, как ей велят. Он шел у них на поводу, как последний глупец!.. И дальше все будет точно так же. Потому что она нужна ему, а остальное не важно. Ему не хотелось больше думать о любви к Ти. Обливаясь холодным потом, Конвей вспомнил о своих друзьях. |
