|
А что, если этот побег обернется лишь заменой одного плена на другой? Как он посмотрит им в глаза? Какую участь он им уготовил? Он повел себя, как идиот. Вне себя от ярости Мэтт ударил кулаком по маленькому столику. Керамическая кружка и лежавший рядом охотничий нож, подпрыгнув, свалились на каменные плиты пола. Кружка разлетелась вдребезги. Отчасти Конвей был рад этому: собирая осколки, он сможет успокоиться. Когда он выпрямился, Ти была в комнате. Словно со стороны Мэтт видел себя, складывавшего на стол черепки. Он раскрыл рот, чтобы заговорить, но, опередив его, Ти приложила палец к губам. Шагнув к нему навстречу, она нежно коснулась другой рукой его бровей. Продолжая двигаться, словно во сне, Конвей обнял ее. Соприкосновение с горячим телом вывело его из странного состояния полузабытья. В то же время он почувствовал, как воспламенялась Ти. Судорожно помогая друг другу, они пытались снять ее платье, пока, обезумев от желания, Мэтт не схватил его снизу и с силой не стащил через голову. Несколько долгих мгновений он стоял неподвижно, зачарованный красотой ее тела, приглушенной сумеречным светом, приподнятой грудью, плоским животом. Темный треугольник в низу живота был еще чуть влажным после ванны, и впервые Конвей подумал об исходившем от ее тела аромате розы, который смешивался с еще более нежными и влекущими запахами. Торопливо и неловко они вдвоем освободили его от одежды. Их соединение было пиршеством изголодавшихся, утолением неистовства и грустной радостью, последовавшей за несколькими секундами волшебства. Она ушла так же молчаливо, как и появилась. Ти никогда не позволяла ему говорить. Оставшись один, Мэтт мысленно поблагодарил ее за любовь и мудрость. Здесь не было места словам. Когда Конвей проснулся, уже вечерело. Пора складывать свои нехитрые пожитки. Наскоро перекусив, в ожидании темноты он занялся оружием. Мэтт почистил оба «вайпа», снайперскую винтовку и пистолет, тщательно смазал их и, раскрыв, всматривался в отполированные до алмазного блеска дула. Затем, зарядив магазины, стал проверять натяжение пружин, нажимая большим пальцем так, чтобы патроны выскакивали наружу. Они падали на поверхность стола, тускло поблескивая. Он зарядил и проверил оружие еще раз, наслаждаясь внушительным щелканьем деталей. Прошло несколько часов. Конвей принялся методично точить нож. Из всех занятий это лучше всего позволяло убить время; он намеренно оставлял его напоследок. Круговые движения. Одна рука аккуратно выдерживает угол, другая направляет небольшой керамический брусок. За кругом круг. Гипнотический ритм вытеснял мысли. Высокие ноты затачиваемой стали эхом отражались от стен комнаты, и Мэтту казалось, будто он всей кожей ощущает эту бессловесную мелодию. Конвей рассматривал на свету клинок, осознавая иронию того, что наибольшее успокоение ему приносят действия, конечная цель которых — смертельно разящий удар. Он приподнял за уголок шкуру, накрывавшую кровать, и провел по ней ножом. Лезвие прошло насквозь, практически не встретив сопротивления. После этого Конвей спрятал его в ножны. Теперь оставалось только ждать. Одному. Опять. Глава 66 Когда раздался стук в дверь, была уже почти полночь. Конвей медленно подошел к двери. Не будучи уверенным, что стучал его проводник, — возможно, это была простая проверка, — он оставил оружие на столе, чтобы не возбуждать лишних подозрений. Но, взявшись за засов, Мэтт решил все-таки подстраховаться. Достав из кобуры пистолет, он спрятал его за спину. На пороге стоял один из стражников. Взгляд Конвея остановился на окровавленном мече, который воин прижимал к бедру. Он направил на стражника пистолет. Лицо Олана перекосилось от испуга, голос походил на сдавленный писк: — Меня послал Вал! Показать тебе дорогу! Мэтт опустил оружие. Стражник указал мечом в конец коридора. — Мне пришлось убить человека, стоявшего со мной в паре. |
