Изменить размер шрифта - +
Произносимые звуки не имели ничего общего со словами.
Алтанар снова засмеялся:
— И не благодари меня.
Его смех звучал издевательством. Дверь захлопнулась. Сайла закричала, бросаясь на нее. Хриплые гортанные звуки, которые она производила, не были словами, но они умоляли. Стуча кулаками в дверь, она кричала, стараясь, чтобы он услышал, понял, проявил милосердие. Внезапно женщина поняла, что он снова заговорил. Она прикусила кулак, чтобы замолчать и понять его слова.
— Сюда направляется твой старый друг Ликат со своими Собаками. Мы вместе выступим против Харбундая. Ты не увидишь, как умрет твой муж. А вот Мондэрка я хочу оставить в живых. Покажу ему, как его жена понесет от меня. Все должны узнать, что бывает с теми, кто идет против королевской власти.
Шаги не были слышны, так что Сайла могла знать об их уходе лишь по угасающему отблеску факела на полу камеры. Она упала на четвереньки, и ставшие такими чувствительными пальцы пробежали по стыку дерева и камня. Секунду она смотрела в черную пустоту — туда, где только что находилось светлое пятно. Точно так же катятся волны, унося в море солнечный свет. Иногда под ветром колосья в полях сгибаются так же — от блестящего к тусклому.
Она бросилась на стену, вцепившись зубами в кулак, но тут же вспомнила об опасности, которую представляют местные земляные твари. Все те усилия, которые Сайла прикладывала, чтобы не расчесывать укусы, пропадут впустую, если она сейчас сама прокусит руку до крови. Но ее скрученные, словно пружина, эмоции требовали какого-то выхода. Можно бросить все силы на упражнения, которыми она поддерживала форму в заточении. Но от усилия она сразу вспотеет. Воздух в камере станет еще отвратительнее. Ее мысли истерично забегали — ну и что с того? Она сдержала смех и начала бег на месте, считая шаги, которые сливались в мили.
Вот она скользит по замку, вот минует городские ворота. С севера появится Клас. Они встретятся где-то на полпути. Ее босые ноги касаются нагретой солнцем земли. Она бежит к нему…

Алтанар стоял у начала лестницы, ведущей наверх, прочь из подземелья. Около самого носа он держал маленький полотняный мешочек. Время от времени он взмахивал им, обращаясь к блюстителю истины:
— Этот гнилой воздух пересилил даже мой пакетик с благовониями. Теперь он пахнет точно так же, как и все вокруг. Как только ваши люди справляются с этим?
Блюститель остался невозмутим.
— Это наш долг.
— Да. — Алтанар кивнул, удовлетворенный ответом, и энергично потер руки. — Кстати, что слышно о том охраннике, который связался с этими Танцующими-под-Луной?
Занервничав, блюститель позволил озабоченности проступить в своем голосе. Да, один из его людей посещает их церемонии. Его жена носит диск, однако сам он этого не делает.
Алтанар подумал, что стоило бы наказать блюстителя. Конечно, он доложил о преступнике, но должен отвечать за проступки своих подчиненных. Пожалуй, надо, чтобы он слегка пострадал. Алтанар вздохнул: еще так много предстоит сделать!..
— Я хочу повысить его. — Бровь блюстителя дернулась от удивления, но король продолжал. — Я хочу назначить его главным в отделении, где содержат Жрицу. И уменьшите наполовину ее рацион. — Удивление превратилось в смущенное понимание. Алтанар был к этому готов. Никто ничего не может понять, пока не разъяснишь все до мелочей. — Она умрет. Никаких повреждений, ни малейшего синяка. Никакого яда — эти Церковные ведьмы слишком хорошо во всем разбираются. Если она угаснет от горя и раскаяния, они ничего не смогут сказать. А если вдруг окажется, что Церковь не отлучит ее, ты заявишь, что это Танцующий-под-Луной заморил ее голодом, потому что он, как и все остальные, ненавидит Церковь. Все понятно?
— Да, мой король.
— Надеюсь. Сколько времени это займет?
Блюститель принялся изучать пятно на дальней стене.
Быстрый переход