|
— У меня есть кое-что на уме, — ответил юноша; его лицо пылало злобой. — Ты что-нибудь слышала о своем дружке — Танцующем-под-Луной? Том, который сбежал, когда похитили Нилу? — Гэн, я же говорила тебе, что отослала его. Он не мог быть связан с похищением Нилы. После долгой паузы, мрачно взглянув на юг, Гэн произнес: — Извини. И как вы еще терпите меня? Я потерял свой путь! — Это все от беспомощности. — В ответ на резкий взгляд Гэна Доннаси медленно кивнула. — Ты ведь воин и уже давно вернул бы ее, если б был вариант спасения. А рано или поздно он обязательно найдется. В этом разница между беспомощностью и безнадежностью. Послушай специалиста. Она поглядела вниз, где ее рука лениво поглаживала камень стены, и вдруг отдернула ее. Тейт ощупывала шершавую поверхность куска гранита. Теперь она видела, что раньше на нем были глубоко высечены римские цифры. Их края потрескались и стерлись. Один конец камня обесцветился, будто его сильно нагрели. Числа были еле различимы; ей удалось разобрать только пару М и несколько X. Внезапно ее затрясло от сдерживаемой ярости. Ей захотелось схватить Гэна за голову и толкать до тех пор, пока его нос не уткнется в камень. Доннаси хотелось закричать на него, объяснить, что он не понимает и малой доли того, что же такое беспомощность, безнадежность и все остальное. Что он может знать об одиночестве?! Ее раса исчезла с лица земли. Единственные сохранившиеся друзья из ее мира бежали из Олы — но куда? Никто не знает. Его одиночество не могло с этим сравниться. Гэн уставился на нее. Только теперь Тейт заметила, что сжимает руку, которая наткнулась на цифры, будто обожженную. — С тобой все в порядке? Я не хотел тебя оскорбить. — Я подумала о другом. Ничего страшного. Ты идешь? Он последовал за ней без всякого спора и понял, что она была права. Воины явно воспряли духом, увидев его. Это пристыдило Гэна. Если бы они знали, что от него осталось, они бы взбунтовались. И юноша не мог винить их за это. Люди реагировали на то, что видели, а не на то, что было на самом деле. Главное, они постоянно обучались. В течение следующего часа Гэн и Тейт вместе наблюдали за этим, а потом юноша почувствовал, что должен уйти. Он ничего не сказал, но был благодарен, когда Доннаси последовала за ним. По дороге обратно на замковую стену она без умолку говорила о методиках тренировки и расписании занятий. Его внимание привлек большой катамаран. Он разрезал воду, словно острое лезвие. Правый поплавок выныривал из воды целиком, отзываясь на попытку шкипера выжать все, что можно, из свежего бриза. Когда корабль приблизился к докам, маленькие фигурки команды забегали по палубе, опуская двойной парус. Они прыгали на хлопающей ткани, а шкипер, крупный мужчина с густой черной бородой, направлял корабль в док. Он развернул его боком в тот момент, когда столкновение, казалось, было уже неизбежно, и матрос со швартовым соскочил на землю так легко, будто прошел через дверь. Гэн повернулся к Тейт. — Это не рыбаки, — сказал он. — Готов поспорить, что это торговцы, когда им есть чем торговать, и пираты, когда нечем. Доннаси покачала головой. — Не буду спорить. Не мне… — Она остановилась, опершись на его плечо. Почти сразу же женщина отдернула руку, а когда Гэн недоуменно спросил, в чем дело, нервно рассмеялась. — Я думала, будто увидела что-то, но, кажется, ошиблась. Это было просто… — Она снова замерла, и на этот раз из ее горла вырвалось что-то среднее между стоном и криком. Гэн проследил за ее взглядом. — Кто это? Ты его знаешь? Показывая рукой в сторону корабля, Доннаси была настолько возбуждена, что подпрыгивала на месте. — Не тот, не бородач! Тот, который рядом с ним! Это Мэтт Конвей, один из людей, с которыми я… Один из наших! Это он! — По щекам бежали слезы, но она их не замечала. |
