|
Когда Сайла рассказала ему, зачем мы пришли, он сразу повел нас прямо к Шаре. — Она заколебалась и затем выпалила одним духом: — И спасибо тебе, Клас на Бейл. Клас рассмеялся. — Впервые я увидел тебя в тот день, когда твой отец взял меня на охоту на медведя. Это был твой четвертый день рождения. Думаю, мы знаем друг друга достаточно долго, чтобы ты называла меня просто Класом, особенно сейчас, когда ты совсем взрослая. Нила убежала так быстро, что Гэну пришлось постараться, чтобы догнать ее. Шара был в восторге от новой компании, прыгая между ними и путаясь у обоих под ногами. Когда их уже не могли слышать, Гэн обернулся и, посмотрев на оставшуюся в освещенном факелами кругу пару, задумчиво сказал: — Странная женщина. Иногда, когда она думает, что ее никто не видит, на лице у нее появляется такое злобное выражение, будто она всех нас ненавидит. Рядом с ней, мне всегда не по себе, но… — Он помолчал, затем выпалил: — Она так красива. Как ты думаешь, ей действительно нравится Клас? — Клас? Ей? Честно говоря, Гэн, ты слишком много времени проводишь один. Она ведь — военная целительница. А Класу нужна женщина, которая сможет хорошо вести хозяйство, вырастить его детей. — Ты так считаешь? Хорошо. Для него, конечно. Но ведь и военные целительницы выходят замуж. — Подумав, он добавил: — Мне кажется, он смотрит на нее…. ну, как-то особенно. — Он снова оглянулся, не замечая растущего волнения Нилы. — Клас на двенадцать лет меня старше, а мне будет семнадцать через два месяца. Она, по крайней мере, почти его возраста. Гэн засмеялся. — Да как ты можешь это определить? — Я просто у нее спросила. — Это невежливо. — Не для меня; она обучает меня врачеванию. Она говорит, что мы — сестры. — Последняя фраза прозвучала как насмешка. Неприятно удивленный, Гэн ответил: — Важным людям, как правило, все остальные безразличны. Кстати, о чем она разговаривала с твоим отцом? — Все знают, твой отец хочет, чтобы ты был Вождем Войны после него. Мой отец сказал, что никто не может наследовать этот титул, особенно ты. Он сказал, что ты всю свою жизнь был лишь тенью Класа или своего отца. Бей говорил, что у тебя нет ни одного друга. — Бей — жалкий хвастун. Как и остальные твои братья и те бараны, что ходят за ними следом. Это у них нет друзей. Глаза Нилы превратились в щелочки, и она направилась к своему шатру, нервно переставляя негнущиеся ноги. Гробовая тишина длилась до самого входа в шатер, где Гэн попытался сгладить свою вспышку: — Прости. Я не должен был говорить это. Ее ответ разорвал тишину, словно треск: — То, что случилось с Дьяволами, еще раз доказывает, что ты — не от мира сего. Мой отец говорит — ты лишний раз показал, что твой отец — никудышный вождь. — Она проскользнула в шатер. Слова эти эхом отзывались в его ушах. Он пошел прочь, не в силах совладать с беспомощной яростью. Готовясь ко сну, Гэн представлял старейшин, смотревших на него непреклонными взглядами и ставивших ему задачу для Пути Чести. Он им еще покажет. Жрице, отцу, Ниле, всем им. Особенно Ниле. Почему он так думал? Ниле? Чем же она отличалась от других? Гэн засыпал, спрашивая себя, не утратил ли он чувство реальности. Сайла отвела взгляд от удалявшихся Гэна и Нилы с собакой. Свет факелов выхватывал из темноты татуировку на щеке Класа. Он произнес: — Как я понимаю, сегодня ты совещалась с Фалдаром. Снова. Последнее слово звучало почти обвинением. На этот раз Сайла не сумела совладать с негодованием и ответила резче, чем намеревалась: — Моя работа никого не касается. Клас сухо поинтересовался: — Твоя работа? Он что, так тяжело ранен? По мне, он выглядит вполне здоровым. |
