|
До чего же извилист был ее жизненный путь! Полюбить человека, которого она ненавидела, а потом родить ребенка, вопреки всякой ненависти. Хуже всего, что ненависть эта была настолько бессмысленной, настолько неуместной! Тем не менее одинокая жизнь Мурмилан была убедительным аргументом, заставляющим сомневаться в ее пророческих способностях. Ведь это настолько необычно, даже для такой сильной личности, как она, — уметь вызывать таинственные видения. Когда тропа снова расширилась и вывела на луг, они увидели деревню. Ниле, похоже, уже расхотелось сплетничать, и она отмахнулась от попыток Сайлы продолжить прерванный разговор, заговорив о намеченном на вечер празднике. Еще один сюрприз, подумала Сайла, почти боясь узнать, в честь чего устраивается торжество. Нила объяснила, что существует обычай праздновать ночь, когда мужчина должен войти в Сердце Земли и узнать, следует ли ему отправиться в Путь Чести. В случае, если решат оставить его в племени, торжество представляет собой признание его цельной, честной натуры. Если же ему прикажут отправляться, то он уйдет с приятными воспоминаниями о веселом празднике. Сайле вспомнилась притча из Апокалипсиса, в которой говорилось о необходимости бороться за право боготворить, история, которая начиналась такими словами: «Мы, ждущие смерти, приветствуем тебя» . Вероятно, древнее послание восходило к тому времени, когда на земле правили гиганты. Она всегда подозревала, что это просто еще один способ убедить людей, у которых не было выбора, что они поступают правильно. Она вспомнила рассказ Класа о гигантах, о том, как они выглядели. Это напомнило ей об удивительной схожести всех подобных сказаний. В каждой истории говорилось о вожде, который создал первое племя из уцелевших, разбросанных повсюду людей. В легендах обязательно упоминались времена, когда лето было таким жарким, что сгорал весь урожай, огонь, от которого плавился камень, болезни, убивавшие в считанные минуты. Но ни в одной не было ни слова о том, откуда все это взялось. Сайле была известна одна-единственная история, повествующая о том, что гиганты вместе с Вездесущим замышляли изменить погоду и землю, чтобы наказать человечество. Удивительно, что столь похожие легенды рассказывали стекающиеся в Олу торговцы и путешественники самых различных нравов и культур. Некоторые, подобно Найонам с противоположного берега Великого Моря, отличались даже своей внешностью и языком. Тем не менее все эти притчи повествовали об одном. Должно быть, на то была причина. Суета в лагере вытеснила из головы эти вопросы, на которые не было ответа. Сайла заметила Ниле, что ничего не слышала о подготовке к торжественному событию, а оно, по всей видимости, должно быть значительным. — Оно никогда не готовится заранее. Отправляющийся в Путь Чести может просто уйти, объявив, что праздник «уже состоялся», но тогда это не означало бы «отправить его с хорошими воспоминаниями». А ведь очень важно, чтобы он ушел с миром. Чисто интуитивно Сайла уловила, как сверкнули ее глаза. Лицо девочки не выражало какого-то определенного чувства, но вся она как будто приготовилась к обороне, сжала руки, наклонила голову. Так или иначе, Нила считала, что Гэн несправедливо подвергался риску. Наверное, ее не заставили бы в этом признаться даже горящие угли, но Сайла видела, что с ней происходит. Невольно она пожалела ее. Через несколько минут они достигли шатра, и Нила, извинившись, ушла принарядиться. Сайла же за это время умылась и немного вздремнула. Потом они вместе пошли посмотреть, как готовятся к сегодняшним торжествам. Постояли у костров, разожженных в ямах, где юноши поджаривали на вертелах целые туши животных, а другие поливали жаркое соусом. Стекавший на угли жир шипел и потрескивал, наполняя воздух острым запахом говядины, оленины и свинины, а также ароматами лука, томатов, острого перца и всякой зелени. Все эти запахи смешивались, и Сайла уже не могла в них разобраться, смирившись с мыслью о предстоявшем чревоугодии. |
