Я ткнул пальцем в висящий на моей шее молот, но даже этот языческий символ не стер улыбку с лица Леофстана.

— Один из этих священников, — я махнул в сторону близнецов, — покажет, где ты будешь жить.

— Тебя ожидает прекрасный дом, отец, — сказал Цеолнот.

— Мне не нужен прекрасный дом, — воскликнул Леофстан. — Господь не жил в хоромах! Лисы довольствуются норами, а птицы небесные вьют гнезда, для нас же подойдет что-нибудь скромное.

— Для нас? — спросил я. — Для всех? И калек тоже?

— Для меня и моей дорогой жены, — ответил Леофстан и махнул рукой, чтобы из толпы священников вышла женщина. Во всяком случае, я предположил, что это женщина, потому что она была так замотана в разное тряпье, что сложно было ее рассмотреть. Лицо скрывалось под большим капюшоном. — Это моя дорогая жена Гомерь, — представил он ее, и куча тряпья двинулась в мою сторону.

— Гомерь? — я решил, что ослышался, потому что никогда прежде не слышал такого имени.

— Имя из Писания! — ликующе произнес Леофстан. — И тебе следует знать, господин, что мы с женой приняли обет бедности и целомудрия. Для нас сгодится любая хибара, правда ведь, дорогая?

Дорогая кивнула, и из-под вороха капюшонов, платьев и плащей раздалось нечто похожее на писк.

— А я не принимал никаких обетов, — сказал я с излишней горячностью. — Приветствую вас обоих, — неохотно добавил я, поскольку это не было правдой, — но держите свою проклятую семейку подальше от моих воинов. Нам есть чем заняться.

— Мы помолимся за тебя! — и он обернулся. — Пойте, дети мои, пойте! Взмахните в знак радости ветками! Славьте Господа нашего, входя в его град!

И епископ Леофстан вошел в Честер.

— Ненавижу этого выродка, — сказал я.

— Неправда, — ответил Финан, — тебя просто раздражает, что он тебе понравился.

— Улыбающийся скользкий ублюдок, — заявил я.

— Он известный ученый, живой святой и прекрасный священник.

— Надеюсь, он подхватит глистов и помрет.

— Я слышал, что он говорит на латыни и греческом!

— Ты когда-нибудь встречал римлянина? — поинтересовался я, — или грека? Какой смысл разговаривать на их языках?

Финан засмеялся. Похоже, прибытие Леофстана и моя едкая ненависть к нему развеселили Финана, и теперь мы повели сто тридцать воинов на резвых лошадях сторожить край леса, что окружал и защищал Эдс-Байриг. Мы поскакали к юго-восточной границе леса, потому что именно в таком направлении двинутся люди Рагналла, если решат устроить набег на Мерсию, но наши лазутчики не видели никаких признаков таких набегов. Сегодня, наутро после приезда Леофстана, мы были поблизости от западной границы леса и ехали на север, к Мерзу. Мы не видели врага, но я был уверен, что враг нас видит. Наверняка у кромки густого леса стоят часовые.

— Как думаешь, он и правда соблюдает целибат? — спросил Финан.

— Откуда мне знать?

— Его жена, наверное, выглядит, как сморщенная репа, — он прихлопнул муху на шее коня. — Как ее звать?

— Гомерь.

— Уродливое имя, уродливая женщина, — ухмыльнулся он.

День выдался ветреным, облака высоко в небе быстро неслись вглубь страны. Над далеким морем собрались тучи потяжелее, но теперь утренние лучи солнца поблескивали на воде Мерза, что лежал в миле впереди. Со вчерашнего дня вверх по реке поднялись еще два драккара, на одном было больше сорока человек, а другой поменьше, но всё равно набит воинами. Надвигающаяся с запада непогода означала, что сегодня, вероятно, больше кораблей не будет, но силы Рагналла росли.