– У нее в подданных много смертоносцев? – дрожащим голосом спросил Паоло.

– Ни одного, – пришлось признаться стражнику. – Все погибли. Ведь в Хаже в основном жили люди, восьмилапые держали лишь небольшой отряд. У нас холодно, вот в чем дело, потому и нет настоящего города. Но Повелитель Чивья прислал Тулпан несколько своих воинов, они подчиняются ей.

– Славно, – захихикал Келвин. – О таком я не слыхал и от покойного папаши, а уж на что был выдумщик! Определенно, нам надо идти в Хаж. Я даже знаю, где это, к Кривой пропасти ведет дорога от Белых скал, что между Чивья и Трофисом.

– Все верно, – обрадовался Люсьен. – Только вот еще какое дело: у меня есть срочные дела. Хочу, чтобы вы пошли в Хаж одни, а с собой взяли вот этого жирного Аля и девчонку. Пропадут без защиты.

– Что за дела? – Паоло нахмурился. – Куда ты собрался?

– Не могу сказать, – стражник решил по возможности утаить подробности. – Королева Тулпан приказала мне одному. Если бы вы не появились – пришлось бы тащить с собой эту парочку, а теперь вот как все славно выходит.

– Славно?.. – Келвин поднял перед собой вытянутый палец и медленно покачал им из стороны в сторону. – Мы знакомы совсем недавно, Люсьен. Ты должен быть откровенен с нами, иначе никакого «славно» не получится. Если говоришь, что Хаж устоял – отведи нас туда. Или мы пойдем одни куда сочтем нудным, а вы шагайте своей дорогой.

Люсьен заканчивал шить обувь для Доллы. Он изо всех сил старался выглядеть спокойным и уверенным. Эх, почему здесь нет Олафа? Уж сотник-то легко провел бы этих недотеп, обставил дело так, что они сами вызвались бы отвести в Хаж хотя девчонку.

– Люсьен?.. – Аль наконец проснулся – солнечный луч уперся ему в глаз. – Что случилось?

– Это друзья, они тоже против стрекоз, – успокоил его стражник. – Келвин, вот ты много всего знал и слышал. Имя «Олаф-сотник» тебе известно?

– Да ты и правда горец! – закатился булькающим смехом Келвин, за ним рассмеялся Паоло, и даже хмурый Джани хрипло хохотнул. – Чивийский каратель Олаф – кто же его не знает? Да он со своей сотней гулял по всей степи, ему все Повелители позволяли на своей земле ночевать. Повстанцев гонял так, что только кровавые брызги летели. Но и зверюга, конечно, та еще – хоть детей пугай. Только Пхашш его и останавливал, а то, наверное, и в Чивья бы не возвращался. Азартный человек.

– Я его даже видел один раз, – вспомнил Паоло. – С караваном к речникам шли, и тут его сотня. Как вылетели на смертоносцах – и у каждого воина к селу по три черепа приторочено, знак карателей Чивья. Точно, тогда Пхашш где-то объявили, вот он и возвращался домой.

Пхашш объявлял на своей земле тот Смертоносец Повелитель, который чувствовал слабость своего города. Войны и нашествия саранчи, восстания – все это могло сильно сократить поголовье пауков. Тогда Повелитель предупреждал, что каждый чужак, паук или человек, оказавшийся поблизости от стен, будет считаться врагом. Пхашш.

– Так вот Олаф тоже ходил с чивийцами за горы, – продолжил Люсьен, немного даже удивленный такой известностью в степи приятеля. – А потом вернулся с отрядом помогать Хажу. Он шел с нами.

– Олаф-сотник? – Джани даже привстал. Едва не разрушив шалашик. – Олаф-сотник был с вами? А где же он?

– Потерялся, – Люсьен заметил, как вытянулись лица у новых знакомых и тут же поправился: – Я его потерял.