Жители Сарда на общем фоне империи выделялись прежде всего тем, что были очень спокойны и рассудительны. Но только до определенного предела. Если этот предел был перейден, то сарды впадали в состояние холодного, расчетливого бешенства, и уже ничего не имело значения. Ни закон, ни угроза смерти… Именно поэтому штурмовые подразделения были укомплектованы большей частью из выходцев с Сарда, так же как и экипажи небольших кораблей и операторы боевых систем кораблей высокого класса. Империя, вынужденная идти на столь опасную специализацию планеты, с одной стороны, развивала клубы рукопашного боя и профильные предметы в школах, но с другой – ввела строжайший запрет не только на стрелковое, но и даже на холодное оружие. Впрочем, имперским чиновникам было не понять, что в умелых руках любой предмет был оружием, а химикаты из аптеки и хозмага легко превращались в бомбу.

Следующей ночью видео с камер наблюдения попало в планетарную сеть, а участок, который забросали бутылками с зажигательной смесью, запылал, словно картонная коробка. Выбраться из здания, окна которого забраны мощными решетками, а дверь подперта полыхающим автомобилем, было совершенно невозможно, и спасательные бригады, потушившие пожар лишь через час, вынесли около двух десятков трупов.

Местный прокурор попытался как-то погасить конфликт, но набранные из отребья на других планетах военные полицейские, мстя за своих товарищей, спровоцировали драку возле одного из ночных клубов, а затем просто расстреляли толпу из автоматов.

На следующий день в Хардоне никто не пошел на работу. Местные радиостанции передавали только одну мелодию, и похоронный марш «Белые крылья» через раскрытые в домах окна наполнял весь город. Траурная мелодия, словно облако, накрыла сначала столицу, а потом и весь Сард. Весь личный состав военной полиции, усиленный бронетехникой, метался по городам, но улицы были пусты. Начальник временного контингента требовал по гиперсвязи подкреплений, но в силу неспокойной обстановки во всей империи ему посоветовали обходиться собственными силами.

Наконец, у кого-то из солдат не выдержали нервы, и стоявший в окне динамик был расстрелян из крупнокалиберного пулемета. Пуля, которая разнесла колонку, всего лишь краем зацепила стоявшего за ней мальчишку, но осколки пластика, разлетевшиеся в стороны, словно шрапнель, убили его почти мгновенно.

Броневик уже собирался уезжать, когда сверху, с крыши на машину рухнула банка с бензином и горящим фитилем, торчащим из горловины. Пять литров топлива от удара вспыхнули так, что шансов на спасение у экипажа не было. Снайпер группы пехотной поддержки мгновенно снял того, кто бросил банку. Ударяясь об оконные отливы, тело пожилой женщины рухнуло на асфальт. Она еще была жива, когда ее рука, сжимавшая игрушечную машинку, разжалась, и раскрашенный в черно-красные цвета имперской военной полиции автомобильчик подкатился к ногам седого сержанта. Женщина, отомстившая за нелепую смерть своего единственного ребенка, еще улыбнулась напоследок и умерла.

Через час, когда весть о гибели матери и ребенка достигла столицы Сарда, любимец девочек и разгульной жизни Крас Сеон поцеловал на прощание свою очередную подругу, отправил несколько писем и, взломав строительный вагончик, загрузил в пижонский флаер несколько кислородных баллонов и канистр с маслом. С трудом подняв перегруженный аппарат в воздух, он добрался до центра города и протаранил казарму полицейского управления.

Взрыв выбил стекла в радиусе ста метров и сильно повредил фасад управления.