|
Он имел глубокий, далеко идущий смысл. — У меня есть важный вопрос, — протиснулся вперед Вацлав. — Я глубоко верю в господа нашего Иисуса Христа. Ничто не может поколебать мои убеждения. Но у меня масса грехов. Убийства людей, прелюбодейство, чревоугодие… Список, к сожалению, длинный. После смерти я наверняка попаду в ад… — Вряд ли, — возразил Аргус. — Этой ночью воины Света очистились от скверны. Мало того, чтобы вы теперь ни делали, Тьма не имеет на ваши души никаких прав. Рай в потустороннем мире не гарантирую, но и ада не будет… — Постой! — воскликнул Стюарт. — Мы же не монахи! Не праведники! У каждого масса сокровенных желаний. Вино, женщины, развлечения… Я не собираюсь гоняться за призраками с крестом в руке всю оставшуюся жизнь. Так недолго и свихнуться. — Именно об этом я и говорю, — спокойно вымолвил тасконец. — Все будущие грехи уже прощены. Чтобы вести войну, не надо соблюдать слишком много правил. Иначе поражения не избежать. Берегите людей, защищайте слабых, уважайте сильных и смелых. Одним словом, живите так, как жили до прихода на мой скит. Если ваше поведение будет чересчур бросаться в глаза, то сразу привлечет внимание врага. Любите женщин, пейте вино и безжалостно истребляйте мерзавцев и подлецов. Убивая приверженцев Тьмы, вы вершите Добро. Звучит как парадокс, но он имеет право на существование. — Такой подход значительно облегчает дело, — выдохнул шотландец. — Я обычный человек, солдат, у меня есть свои слабости. Умереть за родину, помочь товарищу, спасти женщину или ребенка — пожалуйста. Петь же псалмы и заниматься самобичеванием — увольте… Старик явно устал. И хотя стимулятор был довольно сильным, срок его действия истекал. Байлот слушал воинов, закрыв глаза. Линда с тревогой посмотрела на Храброва и Аято. Ее волнение не ускользнуло от Аргуса. На лице оливийца появилась снисходительная улыбка. — Не волнуйтесь за меня, — произнес он. — Скоро придут Холс и Дарл. Два дня отдыха, и я снова буду на ногах. Ваши проблемы сейчас гораздо важнее. Поэтому спрашивайте, если что-то непонятно. Другой возможности не будет. — Хорошо, — согласился русич. — Каково основное правило достижения победы? Как мы узнаем, что добились ее? — Все очень просто, — ответил старец. — Уничтожьте двенадцать воинов Тьмы, отведите угрозу от Земли и спите спокойно. Но если хоть один враг уцелел, битва между Добром и Злом не прекратится. — По-моему, это нечестные условия, — возмутился Саттон. — Противнику для победы достаточно захватить маленькую варварскую планету, а нам необходимо отловить всех мерзавцев до единого. Учитывая, что их миллионы… Наша задача невыполнима. — Тоже мне, борец за справедливость, — иронично заметил Жак. — Но в словах Криса есть и разумное зерно. Как распознать врага? Мы можем прикончить десятки подлецов и убийц, а результата не будет. — Почему же, — проговорил Байлот, — вы очистите род человеческий от заразы. Это немало. Обнаружить воинов Тьмы не так уж сложно. Они имеют на сердце печать в виде черного паука. Мерзкое насекомое, которое водится только на Земле; у нас, на Тасконе, его чем-то напоминает слип. — Довольно точное отображение их внутренней сути, — презрительно вставила Салан. — Мерзкая тварь всегда нападает на добычу неожиданно, из засады. Жертва не успевает даже отреагировать на атаку. — Именно так, — подтвердил Аргус. — И не забывайте, ваши враги могут оказаться не только людьми, но и представителями иных цивилизаций. К сожалению, ни Таскона, ни Алан не занимались исследованиями дальнего космоса. Внутренние проблемы и дрязги постоянно тормозили освоение галактики. Старик снова закрыл глаза и сделал небольшую паузу. |
