Лорен не шевелился. И не дышал. Я хорошо запомнил, как прыгало и корчилось его сердце в моем воображаемом кулаке, а затем, наконец, прекратило дальнейшую борьбу за существование.

Он упал на левый бок, и мне не были виды его часы. Я остался совершенно один в этой пустой комнате, так и не узнав, который час.

Прошло немало времени прежде, чем Миллер, в конце концов, отважился побеспокоить своего босса. Он просунул свое круглое, ничего не выражающее лицо в щелку двери, увидел распростертое у моих ног тело Лорена и, взвизгнув, бросился наутек. Минутой позже в щелке двери показалось дуло иглопистолета, вслед за ним — водянистый голубой глаз. Я почувствовал, как игла ужалила мою щеку.

— Я проверила тебя раньше графика, — сказала Жюли. Она как-то не очень уютно примостилась в ногах моей больничной койки. — Скорее, ты позвал меня на помощь. Когда я пришла на работу, тебя там не оказалось, и я еще удивилась, почему, и вот тебе на! Это было действительно очень ужасно?

— Невыносимо, — признался я.

— Мне еще никогда не доводилось читать больший ужас в чьих-либо мыслях.

— Только никому об этом не рассказывай. — Я нажал на кнопку, чтобы приподнять изголовье кровати в сидячее положение. — Мне нужно поддерживать свой имидж в глазах своих коллег.

Мой глаз был перебинтован и потерял чувствительность. Боли я не ощущал, но очень неприятным было чувство окаменелости всей верхней части лица, что было лишним напоминанием о мертвеце, от которого мне досталась часть тела. К чужой руке сегодня у меня присоединился и чужой глаз.

Если Жюли чувствовала все это вместе со мной, то было неудивительно, что она так нервничает.

— У меня никак не выходит из головы, вопрос, который тогда все-таки был час.

— Около девяти, — Жюли снова вся съежилась. — Мне показалось даже, что это я теряю сознание — когда этот невзрачный недомерок просунул в щелку двери свой иглопистолет. О, не надо! Не надо, Джил. Все уже закончилось.

Так близко? Неужели это было так близко?

— Послушай, — сказал я, — возвращайся к своей работе. Я очень ценю твое участие, но оно не принесет пользы никому из нас. Если мы и дальше будем так друг друга подогревать, то оба взвинтим свою нервную систему до состояния непрерывного кошмара.

Она кивнула, скорее даже дернула головой и поднялась.

— Спасибо за то, что навестила. А главное — за то, что спасла мне жизнь.

Жюли улыбнулась с порога.

— Спасибо за орхидеи.

Я их еще не заказывал! Подозвав к себе сестру, я заставил ее признаться в том, что мне разрешено выписаться сегодня вечером, после ужина, при условии, что я благополучно тотчас же отправлюсь на койку. Она принесла мне телефон, и я воспользовался им, чтобы заказать орхидеи для Жюли.

После этого я снова опустил спинку кровати и долго лежал, размышляя. Чертовски неплохо было ощущать себя живым. Я начал припоминать обещания, которые давал самому себе и которые почти никогда не выполнял. Пожалуй, самое время сдержать кое-какие из них.

Я позвонил в отдел наблюдения и попросил к телефону Джексона Бера. После того, как я позволил ему вытянуть из меня всю историю моего героизма, пригласил его в лазарет на выпивон. Пусть тащит бутылку, платить буду я. Это условие ему не очень-то пришлось по вкусу, но я стал еще сильнее на него налегать.

Я уже набрал половину номера Тэффи, а затем так же, как и вчера вечером, передумал. Мне не стоило сейчас показываться на видеоэкране. Поэтому я воспользовался наручным телефоном.