— Тут неплохой кофе, — говорил Джек, — а вот тут на углу — супермаркет, продукты хорошие, органические, можно даже не смотреть на этикетки. Когда лень идти, можно заказать по интернету, у них есть доставка.

— Это же два шага, — засмеялась я, — если дома сидеть, ноги отвалятся — за ненужностью.

— Верно. Сюда можно не заходить, тут сплошной шмурдяк, а вон там, видишь, Ollie's. Неплохая китайская лапша, хотя я — не любитель. Если умираешь от голода, можно перехватить. Или пойдём до стейка?

— Пункт назначения не меняем, — рассмеялась я.

— О'кей, только вот сюда зайдём на минутку. — Джек указал рукой в перчатке на очередную вывеску.

— Банк? Зачем?

— Балерина, не задавай глупых вопросов.

Едва мы вошли в отделение Ситибанка, ничем не отличающееся с виду от нашего, на Большой Садовой, Джек вальяжно сел в кресло и заявил менеджеру:

— Мне нужно открыть дубль карты для моей невесты. Срочно. Сразу. Без ограничений. Садись, Сандра.

Я опешила и весьма не элегантно плюхнулась на диванчик напротив. Девушка-менеджер метнулась за формулярами. Мой любимый мужчина заметил:

— Чтобы полюбить Нью-Йорк, нужны деньги. А я хочу, чтобы ты его полюбила, как я. И покупала то, что считаешь нужным. Я тебе доверяю. Я знаю, что ты ответственна и разумна, и не купишь пару самолётов по бросовой цене.

— Не куплю… — пробормотала я. — Спасибо, Джек.

— Доставай документы, балерина. Мосты сожжены, строим новые! — ответил мой мужчина и подмигнул.

Всего полчаса, и я шла по той же 42-й улице, так же за руку с любимым бывшим теперь шефом, разве что внезапно разбогатевшая на энное количество миллионов долларов. Его долларов. Или наших?… Ого и ой!

* * *

Как ни странно, ничего не случилось! Кроме моих удивлённо-восторженных воплей при виде небоскрёба «Нью-Йорк Таймс». Ведь когда-то я мечтала стать журналистом, и мне даже снилось, что работаю я в этом огромном медиа-агентстве, яркая, рыжая и уверенная в себе. Лет эдак в четырнадцать. Неужели сон был вещим?! Джек скептически отнёсся к моему рассказу про сон: мол, даже американским журналистам попасть сюда — равно вытащить счастливый билет…

А мне в голову закралась шальная мыслишка: мало ли? В дипломе у меня написано — филолог-лингвист, писать мне нравится, в школе и универе я всегда участвовала в организации всяческих газет. В бутике, когда работала продавцом, составляла рекламные тексты для радио, перед «Софт Дринкс Корпорэйтед» я вообще устроилась на должность младшего редактора в местное захудалое издательство… В общем, с буквами я дружу. Ну-ка, скажите, кто работает в Нью-Йорк Таймс? Люди. А я кто? Человек. Всё сходится! Я могу там работать!

Не люблю, когда мне говорят: не получится, не выйдет, не пытайся. Так не интересно. Взялась я, к примеру, на первом курсе себе пальто шить. Подружка Таня говорила: «Ты что! Для этого надо быть профессиональной швеёй». А я потом в этом пальто проходила три курса. Подумаешь, с подкладкой накосячила, и местами вышло кривовато, но ведь вышло же… Цели влекут, когда большие, и когда от них в груди что-то зажигается. Вот и у меня сейчас огонёк вспыхнул. Словно электричество пробежало и под коленками приятной дрожью рассосалось.

— Нам в соседнее здание, — сказал Джек и оторвал меня от залипания на двери медиа-монстра к другим панорамным стеклам, значительно пониже, — в «Вольфганг стейк хауз».

Тут царило лаконичное ретро с роскошью натурального дерева, белоснежных скатертей, массивными люстрами без излишеств и с залами, отгороженными друг от друга громадными шкафами-стенами, где вместо полок в одинаковых ячейках хранились коллекционные вина, а ряд красивых, изумрудных бутылок с разными этикетками поверху извещал о том, что и внутри хранится не шмурдяк.