В эпоху Реставрации к изуродованному английскому названию пригорода прибавилось изуродованное русское – Кремлей, то есть Кремль. Вскоре после славных наполеоновских «Ста дней» какой-то из уцелевших героев бесславной наполеоновской экспедиции в Россию открыл под больничной стеной кабак с экзотическим названием «По возвращении из Кремля». В кабаке этом, если верить мемуарным запискам, бойцы вспоминали минувшие дни и отца-императора, который так лихо вел их от победы к победе и вот – привел под больничную стену. Легенда утверждает, что прямо из этого кабака подземный ход вел в больницу, где ярые сторонники Наполеона прятались от нового террора, на сей раз белого. Местечко это, окружавшее и больницу, и Кремлей, и Винчестер, в конце концов выделилось в особое поселение с экзотическим названием, и в нем сохранились кое-какие памятники бесславной его старины, вроде Дворца Кровопролития, казематов, карцеров и больничных резервуаров…

Как и в недалеком Вильжюифе, здесь немало больниц и прочих приютов человеческого страдания. Так что иной раз, заслышав, как немолчно воет под окнами парижской квартиры карета «Скорой помощи», мчась к южной заставе города, я говорю доченьке:

– Волокут какого-то бедолагу в Кремлевский Винчестер, а то и в Еврейский Город. Помоги им, Господь.

А она отвечает со всем оптимизмом своих двадцати лет:

– Что ты, папа, беспокоишься? Понатыкают им трубок во все жилочки, непременно довезут живыми умирать…

Прогулка от скромного дворца ссыльного поэта к нескромному замку борца против коррупции

Шатенэ-Малабри Дом Поэта и салон мадам Рекамье • Парк Со • Городок Бур-ла-Рен

После поэтических воспоминаний о возлюбленной Гюго никто не обязывает нас честно плестись к тому самому месту (в пригородном Антони), где провонявшую реченьку Бьевр навечно уведут во мрак подземелья. Никто… От воспетой классиком деревни Жуи-ан-Жоза или идиллического местечка Бьевр, где разводят нынче клубнику, а некогда жил великий фотограф Надар, никто не помешает нам своевольно повернуть к северо-востоку или к северу и за четверть часа добраться до городка с поэтическим «каштановым» прозвищем Шатенэ-Малабри (Châtenay-Malabry, a «шатен» как раз и будет по-французски «каштан», легко запомнить, если у вас жена шатенка). Раньше в этом городке трудились огородники да цветоводы, а теперь кто ж может жить в такой близости к Парижу – все те же труженики метрополиса, да еще и не из бедных. В городочке тихо, рядом парк Волчьей Долины, поблизости парк Со и лес Верьер – в общем, зеленый городок (только не забредайте ненароком в хрущобный район Красного Холма, хотя, думаю, вы уже сыты красным и не забредете).

Старый Шатенэ, понятное дело, толпится вокруг своей построенной в XI–XIII веках церкви Сен-Жермен-л’Оксеруа, где целы красивые капители на колоннах романской архитектуры, да и еще много чего хорошего уцелело. А гулять нам лучше всего по улице Доктора Ле Савурё, которая уходит в гущу парка. Поначалу набредешь в зелени на замок Розерэ XVII века (несколько, правда, расширенный Людовиком XVI, стало быть, уже в XVIII веке), потом улица Доктора незаметно перетечет в улицу Шатобриана и пойдет вдоль долины Валь-д’Ольне, а потом уж вдоль Волчьей Долины, в которой мы и отыщем (ищите дом № 87 по улице Шатобриана) знаменитый Дом Поэта, где целых десять лет жил поэт, публицист и эссеист, занимавшийся политикой, а позднее добившийся разных непыльных должностей, да вдобавок еще возлюбленный самой что ни на есть мадам Рекамье – Рене Шатобриан. В середине XX века благородный доктор Ле Савурё держал здесь нечто вроде дома отдыха для писателей, в котором мирно скончался в 1956 году писатель Леото.