Сам лауреат сидит за компьютером, отвечает на письма, читает ежедневно десяток новых статей по математике и ждет прихода новой идеи. Он вовсе не собирается успокоиться, удостоившись высшей награды математиков. И конечно, он доволен, что ненаучных забот в долине реки Ивет сильно поубавилось. И что жене так нравится Париж… Иногда, впрочем, он беспокоится, как там родители на берегах Москвы-реки, где он вырос. Его талант, которым так гордятся в долине реки Ивет под Парижем, отметили еще, конечно, дома, в его интеллигентной московской семье, где мать – инженер, отец – лингвист и знаток средневековой Кореи (старший брат, который стал специалистом в области биологии и информатики, сейчас трудится на другом берегу Атлантики, в Сан-Франциско). Четырнадцати лет от роду Максим поступил в московскую математическую «спецшколу», шестнадцати – в университет, в семнадцать написал первую научную статью. Учился он у русских математиков, о которых в долине реки Ивет говорят с большим пиететом: «О, русская школа!» То, что еще один гений попал в эту страну «башковитых», в долину реки Ивет, неудивительно. Но, конечно, чтоб все сложилось как положено, нужна и удача.

Об этом думается на берегах речки Ивет – и в научном Жифе, и в Бюре (принадлежавшем некогда возлюбленной Франциска I герцогине Этампской), и в Орсэ, и даже в уже почти городском Палэзо, где вам напомнят, что начиналась слава этих «башковитых» мест тоже, конечно, с голов коронованных, с монархов, вроде сына Хлодвига короля Хильдебера I, чей дворец и размещался в старинном Палэзо. Ныне республиканский Палэзо, похоже, больше, чем сыном Хлодвига, гордится легендарным воинственным подростком времен революции Жозефом Бара, который отказался кричать «Да здравствует король!» и был заколот тоже вполне легендарными вандейцами. В Палэзо жила некоторое время легендарная феминистка романтического века Жорж Занд, а поблизости, у вокзала Лозэр (тогда Лозэр еще не был поглощен Палэзо), – поэт Шарль Пеги. От стародавних времен в Палэзо уцелело не так много: башня XII века, примыкающая к церкви Святого Мартина, неф XV века и еще некоторые элементы той же старинной церкви. На улице Сороки-Воровки (Пи-Волёз) сохранились остатки цистерны XIII века, да вообще в этом перенаселенном углу долины еще можно здесь и там наткнуться на остатки старинных дворцов, замков и храмов. С незапамятных времен французская знать любила селиться в этой живописной местности неподалеку от Парижа. К северу от Орсэ, у края плато Секлэ, до сих пор вздымает к небу свои башни замок де Корбевиль, заложенный в 1520 году и достроенный в 1605-м. Он принадлежал семейству Арно, в середине 1920-х годов в нем проводил лето Рахманинов, а сегодня в нем размещается администрация знаменитой компании «Томсон».

От Палэзо течение Ивет уходит к юго-востоку, и там, в излучине реки лежит древний городок Лонжюмо (Longjumeau), который в прежние годы очень любила столичная аристократия. Впрочем, и в далекой древности свято место не бывало пусто. Археологические раскопки, произведенные лет тридцать тому назад под зданием местной больницы, позволили найти некрополь меровингской эпохи. Лонжюмо владели некогда граф Дрё Робер Французский, герцог Бретонский и герцог Анжуйский, а в XIII веке здесь размещалась командерия ордена рыцарей-храмовников (тамплиеров).

О древности этого поселения свидетельствует и здешняя церковь Сен-Мартен-де-Тур. Считают, что церковь на этом месте стоит с меровингских времен, хотя нынешнее ее здание было воздвигнуто не ранее 1250 года. Церковь строил придворный архитектор и художник Людовика Святого Гуго Пьедуа. Конечно, церковь не могла пережить Великую революцию в нетронутости: с главного портала доблестные революционеры содрали все статуи.