— Я научусь этому, — заверила она.

— Не знаю, можно ли этому научиться. Твой отец стал Нездешним, когда разбойники перебили его первую семью, но не думаю, чтобы это несчастье создало Нездешнего. Он всегда скрывался там, под оболочкой Дакейраса. Весь вопрос в том, что скрывается под кожей Мириэль.

— Поживем — увидим.

— Так ты хочешь, чтобы я остался?

— Да, хочу. Но ответь мне честно на один вопрос.

— Спрашивай.

— Чего боишься ты?

— С чего ты взяла, будто я чего-то боюсь?

— Я знаю, что тебе не хочется оставаться, — ты разрываешься между желанием помочь мне и потребностью уйти. Так в чем же дело?

— Прямой вопрос требует прямого ответа. Скажу пока одно: ты права. Есть кое-что, чего я боюсь, но я не готов пока говорить об этом. Как ты не готова говорить о потере своего дара.

Она кивнула.

— Среди убийц есть тот или те, с кем тебе не хотелось бы встретиться. Это так?

— Надо нарастить рукоять твоего меча. Нарежь кожу полосками — с палец, не шире. Клей у вас есть?

— Да. Отец варит его из шкур и рыбьих костей.

— Сначала обмотай рукоять до нужной толщины. Твой средний палец, когда ты обхватываешь ее, должен лишь слегка прикасаться к основанию большого. Когда добьешься этого, приклей полоски на место.

— Ты мне так и не ответил.

— Нет. Займись этим сейчас же — клей должен просохнуть к утру. До завтра.

— Ангел! — окликнула она, когда он уже взялся за ручку своей двери.

— Что?

— Спокойной ночи.

— Рассуждения представляют лишь умозрительный интерес, — сказал он. — Первостепенного значения они не имеют.

— Как же так, отец настоятель? — возразил Магник. — Разве не на них держится наша вера?

— В этом я согласен с братом Магником, — заявил бородатый Вишна, глядя немигающими темными глазами на Дардалиона.

Настоятель предложил им сесть и сам опустился в свое кожаное кресло. Магник выглядит совсем юным рядом с Вишной: бледное, с мягкими чертами лицо и копна белокурых волос придают ему вид подростка. Вишна, высокий и суровый, с черной бородой, расчесанной надвое и нафабренной, мог бы сойти за его отца — между тем им обоим около двадцати четырех.

— Дискуссии ценны тем, что пробуждают нас размышлять об Истоке, — сказал Дардалион. — Пантеистическая доктрина, например, утверждает, что Бог — во всем, в каждом камне и каждом дереве. Мы верим в то, что Вселенная была создана Истоком в один ослепительный миг. Из ничего возникло Нечто. Чем же может быть это Нечто, как не телом Истока? Так говорят пантеисты. Твоя, Магник, теория о том, что Исток отделен от мира, которым правит Дух Хаоса, также имеет много сторонников. Она предполагает, что Исток после жестокой войны с собственными мятежными ангелами сбросил их на землю, дабы они правили здесь, как Он правит на небесах.