– Все три самоубийства очень схожи, и есть “подозрение”, юридически необоснованное, что они отнюдь не являются последствием независимых решений, принятых суицидентами, а были спровоцированы воздействием со стороны.

Гурни нахмурился:

– Так, я не совсем понял.

– В публичных заявлениях Фентон каждый раз повторяет, что Ричард Хэммонд не просто оказал влияние на самоубийц, но, возможно, и сам все организовал. По сути, он считает, что Ричард мог заставить их покончить с жизнью.

– Заставить? – Гурни скептически наклонил голову набок. – Как? Посредством гипнотического внушения?

– Гипнотического внушения и… ночных кошмаров.

– Ты серьезно? Что, Хэммонд вызвал у этих людей кошмары, которые довели их до самоубийства?

– Это версия Фентона, которую тот всякий раз пропихивает в разговоре с журналистами. – Хардвик сделал паузу и с надеждой посмотрел на Гурни. – Как тебе это, а?

– На мой взгляд, полный абсурд.

Джейн хлопнула ладонью по столу.

– Спасибо! Это ровно то, что я говорила с самого начала: глупо даже думать, что Ричард на такое способен.

– Ваш брат когда-нибудь гипнотизировал Итана Голла? – спросил Гурни.

– Конечно. Кстати, Ричард помог ему избавиться от многолетней привычки курить.

– И давно это было?

– Хм, кажется, три… ну, как минимум два месяца назад.

– А вы не знаете, жаловался ли Итан на кошмары?

Джейн растерянно моргнула:

– Тут вышла какая-то неразбериха. У Фентона есть запись снов Итана, сделанная его рукой. Но Ричарду он ничего про них не говорил.

– А остальные? Известно ли что-нибудь про кошмары, которые снились остальным? Что именно им снилось?

Хардвик покачал головой.

– Все сведения, имеющиеся у других отделов, не подлежат разглашению. Так вот, остается еще одна важная деталь этой головоломки. После того как пресс-служба Бюро расследований обнародовала обстоятельства смерти Голла, с Бюро связался следователь из Флорал-Парка, Лонг-Айленд, и сообщил им, что ведет дело о самоубийстве двухнедельной давности; картина та же – сеанс гипноза, кошмары и вскрытые вены. Поначалу он не придал особого значения гипнозу, потому и не удосужился связаться с Хэммондом. Он дал маху, конечно, но ведь не бывает так, чтобы все как по маслу. В общем, погибшим оказался Стивен Пардоза, двадцати шести лет. Тут-то Фентона с его версией окончательно понесло: он собрал целую пресс-конференцию и выступал с гнусными инсинуациями в адрес Хэммонда, фактически обвиняя его в убийствах. Само собой, это вызвало нездоровый ажиотаж среди журналистов.

– Постой, а как детектив из Лонг-Айленда узнал про связь Пардозы с Хэммондом? И про кошмарные сны?

– Пардоза рассказал об этом своему хиропрактику, а тот, обнаружив объявление о смерти Пардозы в “Ньюсдей”, позвонил в полицию.

– Итого, три молодых человека двадцати шести – двадцати восьми лет, а также Итан Голл. Сколько ему было лет?

Хардвик вопросительно посмотрел на Джейн.

Она пожала плечами:

– Чуть больше тридцати. Его брату Пейтону сейчас под тридцать, а Итан старше на пять лет.

Гурни обратил внимание, что Джейн будто бы с неприязнью произнесла имя брата. Он хотел было спросить ее об этом, но Хардвик заговорил первым:

– После того как появились сведения о Пардозе, у Фентона сложилась определенная картинка. Всех четверых, Фентон уже начал называть их жертвами, стали мучить ночные кошмары после лечения у Ричарда Хэммонда – врача, известного своими опытами с гипнозом. По его словам, получается, что Хэммонд какой-то безумный ученый.