Малфурион кивнул и направился в сторону Дарнаса. Однако, не успев отойти далеко, он снова почувствовал, что не один. Он оглянулся, но позади не оказалось никого. Тогда Малфурион вновь устремил взгляд вперед.

Впереди, на тропе, возвышалась женщина в доспехах. Плотно запахнутый плащ придавал ей все тот же мрачный, зловещий вид, что, несомненно, порой внушал страх самому Иллидану.

– Верховный друид Малфурион, – приветствовала его Майев.

Малфурион вновь оглянулся назад – туда, где расстался с Высокорожденным. Лагерь их был до неуютного близок.

– Какое дело привело тебя сюда?

– Необходимость задать Вар’дину либо его господину пару вопросов относительно совершенных убийств. Думаю, это поможет мне прояснить для себя кое-что.

– Ты что-нибудь обнаружила?

Майев не без раздражения перевела дух.

– Мне не хотелось бы говорить об этом, пока не пойму, чем все обернется.

С этим Малфурион был согласен, однако сомнений в разумности ее намерений это отнюдь не убавило.

– Тебе непременно нужно говорить с ними?

– Я их раздражаю?

– Шутки в этом вопросе неуместны.

Сестра Джерода разом посерьезнела.

– Да. Как и во всем, что касается Высокорожденных. Ты совершенно прав.

– Так можно ли обойтись без этого допроса?

– Я ничего не делаю без причины. И тебе нет нужды опасаться: я не взволную их настолько, что все разом бегом в Дарнас побегут. Я слышала о Вар’дине. С этим без трудностей не обойдется.

– Вполне обойдется, если все будет улажено.

Майев сдвинула брови, однако ответила:

– Да. Пожалуй, ты прав и в этом.

– Будь осторожна, Майев.

– Всенепременно.

Легкий поклон – и сестра Джерода двинулась дальше. Малфурион проводил ее взглядом, но Майев ни разу не оглянулась.

Верховный друид покачал головой. Движима долгом, пусть даже долг ведет навстречу опасности… Внезапно его поразило чувство безмерного стыда. Ведь это, по большей части, из-за него она сделалась столь одержимой порученными задачами. Тысячи лет она стерегла его брата из-за того, что Малфурион проявил к Иллидану милость. Теперь верховный друид чувствовал колоссальную ответственность за Майев: он не желал ей новых страданий помимо тех, что уже выпали на ее долю.

А если она, допрашивая Высокорожденных, раздразнит их сверх меры, то с большой вероятностью пострадает, и очень серьезно.

Снова оставшись один, Малфурион всей душой радовался безмятежности леса. Желание попросту устроиться где-нибудь да уйти в медитацию – и даже на время отправиться в Изумрудный Сон – усилилось…

Но не настолько, чтоб одолеть. Катаклизм породил множество ситуаций, требующих помощи друидов, а Малфурион был нужен, чтобы руководить их трудами. Однако еще важнее было другое: в эту минуту Тиранда вела ночных эльфов с союзниками на битву с Ордой. Если имеется хоть ничтожный шанс, что ей потребуется его помощь, Малфурион в случае надобности охотно пожертвует жизнью.

Окрестные деревья приветствовали его. Они были рады его появлению, и не в последнюю очередь – благодаря жившим неподалеку Высокорожденным. Заклинатели внушали лесу тревогу: деревья особенно остро чувствовали угрозу, таящуюся в их магии.

Верховный друид успокоил деревья, как только мог. Но что он мог сказать им, кроме того, что Высокорожденные не будут применять рядом с ними мощных заклинаний? Малфурион обещал Морденту обращаться с его магами уважительно – то есть, в числе прочего, позволять им время от времени практиковаться в своем ремесле… но только до определенной черты и только в специально отведенном месте невдалеке от их лагеря, окруженном защитными чарами друидов.