– И что там искать?

Ответ Генна прозвучал, словно бы откуда-то издали:

– События, самые важные в твоей жизни… и решения, принятые тобой из-за них, на горе или на счастье. Начни с самого старого из того, что сумеешь вспомнить, да не просто вспоминай, а переживай все заново. Разберись, отчего сделал то, что сделал, и что это для тебя значит.

Вариан беспокойно заерзал, не открывая глаз.

– Возвращаться в прошлое и… это же бессмысленно.

– Тогда не смысла и продолжать, – откликнулся Генн. Казалось, теперь он еще дальше. Вдобавок, в голосе гилнеасского короля послышался негромкий шелест, точно его слова доносил до ушей Вариана ветер.

– Ладно, – буркнул Вариан. – Я все сделаю.

Бывший гладиатор стиснул зубы и постарался сосредоточить мысли на прошлом, призвать воспоминания, столь долгие годы остававшиеся нежеланными. Поиски привели его в те давние-давние времена, когда он был королевским сыном, а отец его – королем.

Внезапно он снова стал маленьким мальчиком. В душе воцарился мир, жизнь сделалась такой уютной, что Вариан на минуту забыл обо всем остальном, попросту наслаждаясь ею.

Затем на первый план выдвинулась фигура отца. Вариан держал Ллейна за руку, а король помогал ему впервые в жизни сесть на коня (сказать откровенно, скорее, на пони). Но верховая езда продолжалась недолго. Вскоре картина сменилась: теперь Ллейн наблюдал за одним из первых учебных боев Вариана. Тут Вариан обнаружил, что управляется с мечом едва ли лучше собственного сына, однако поддержка Ллейна помогала лучше усваивать уроки учителей.

Безмятежность тех дней размягчила Варианово сердце. Все еще мальчишка, он поднял взгляд на отца…

В эту минуту рука убийцы и нанесла удар.

Ллейн упал замертво. Его погубительница, полуорчиха по имени Гарона, нависла над Варианом (которому вдруг стало около тринадцати), точно злобная великанша.

Завизжав, обливаясь слезами, юный Вариан рванулся к убийце. Правда, события разыгрывались не так – на самом деле он не входил в комнату до того, как полуорчиха убила отца – однако сейчас реальность смешалась воедино с вихрем чувств, обуревавших Вариана в то время.

Но вот Гарона исчезла. Перед мысленным взором Вариана осталось лишь лицо Ллейна, искаженное предсмертной судорогой. Вариану-мальчишке хотелось разрыдаться, заплакать по отцу, но с накрепко сжатых губ не сорвалось ни звука.

Вскоре трагическое воспоминание смешалось с новыми. Со смертью Ллейна Штормград остался беззащитным, и на великий город двинулись орки, вторгшиеся в королевство за четыре года до этого. Их жуткие топоры унесли сотни жизней, и столица не устояла.

Все, что было чудесного в детстве, исчезло без следа. Не осталось ничего – ни мира, ни спокойствия.

Однако сейчас, в отличие от прошлых времен, Вариан понимал: воспоминания о хорошем оставались при нем всю жизнь. Пусть война и оборвала его детство, стереть всего, что он пережил прежде, она не могла… если только сам Вариан ей этого не позволит.

А именно это он постоянно и делал.

Но не теперь. Несмотря на все, что случилось с отцом и со Штормградом, Вариан наконец-то постиг суть пережитого раньше. Отец ни на минуту не прекращал любить его и непрестанно подтверждал любовь делом. Только сам Вариан гнал память об этом прочь.

Сейчас, осознав это, он почувствовал: тот давний мир и душевный покой остаются с ним. Какие бы испытания ни последовали за убийством отца и падением Штормграда, Варианова детства им не отнять. Да, прошлого не изменить, но это же справедливо и для дурного, и для хорошего!

«Спокойствие…»

Нет, глаз Вариан не открыл, но этот голос заставил его вздрогнуть: звучал он, точно его собственный голос из времен детства пополам с голосом отца.