|
— Это даже неинтересно». Но вида, что разочарована, не подала. — Неплохо бы еще раз продемонстрировать единство с Файристом. Это заставит насторожиться кое-кого в Эббо и Фиртсвите. Например, тех, кто оплачивает газетные статьи про близкий конец союза с Ролэнси. — Так, — повторил Вилдайр. — Ты хочешь в Амалер. Отлично. Поедем вместе? Или предпочитаешь отправиться туда одна, в качестве официальной представительницы правящей семьи Ролэнси? — и, нахмурившись, вылез из постели и отошел к окну. Единство с Файристом, ха! Если верить конфедератским газетам, единство Ролэнси и Файриста выглядит как одна кровать на троих и шесть пяток, торчащих из-под общего одеяла. Шурианские — посередине. И это, можно сказать, еще самая невинная из карикатур, над которыми ухохатывается полматерика! И лучше промолчать о последствиях, которые имеют эти дружеские шуточки Конфедерации. Вилдайр отчасти сочувствовал Эску. Если даже Священный Князь уже понемногу замечает косые взгляды своей Своры, то каково же диллайну, у которого что ни год, то новый заговор? Джона сочла за самое разумное — нырнуть под одеяло и смиренно промолчать. Ролфи отпил воды прямо из горлышка хрустального графина, с ухмылкой посмотрел на притаившуюся в развороченной постели змейку и продолжил сам: — А, теперь мы молчим. Позволь я тебе кое-что озвучу, Джойн. Ты же у меня умница и наверняка сама прекрасно это понимаешь, только вслух не говоришь. Мой союз с Файристом перестал быть для меня выгодным практически сразу после победы над Идбером и начала полномасштабной гражданской войны в бывшей империи. И сейчас он, этот союз, держится только на зарянском лесе, эллвалской пшенице, янамарской… хотя по Янамари взад-вперед маршируют армии, поэтому с Янамари взять нечего. Доля Файриста в моей внешней торговле исчезающе мала, а то, что поставляют оттуда, я вполне могу приобретать в том же Идбере. Следовательно, союз с Файристом последние пятнадцать… хорошо! — десять лет — это чистое разорение. Стратегически он тоже не слишком выгоден. Вместо того чтобы помогать мне в подготовке войны с северянами и совместно патрулировать проливы, твой Аластар расплодил у себя тайных обществ и заговорщиков и не успевает отбиваться от покушений. Файрист практически разорен, его армия при всем своем героизме и оснащенности так и не смогла одержать окончательную победу над Синтафом. Проблема эсмондов и Предвечного как висела у диллайн над головой, словно подгоревшая балка, так и висит. И поддерживают наш договор, наш Западный Альянс, на самом деле только добрые намерения и, — он прищурился и для наглядности ткнул в нее пальцем, — взаимные уступки. Хочешь нарушить это… хм… равновесие? — Нет, — честно ответила Джона. — Я не хочу, чтобы Файрист остался без твоей помощи и поддержки. Если ты не забыл, то там у меня еще и двое сыновей обретаются, а не только их отец. Их судьба мне не безразлична, уж поверь. То, что ролфи не собирались менять своего отношения к диллайн, она поняла еще двадцать лет назад. Если шуриа — «любезные кузены», с которыми вышла когда-то ссора, то диллайн — пришлые чужаки, как говорится, нашему печнику — двоюродный кузнец. Еще одна причина, по которой Джона оставалась на Шанте. Файристу, а в том числе и Янамари, нужен союз с Ролэнси. — Право же, мне не хочется верить, что ты до сих пор думаешь, будто я только и жду момента сбежать к Аластару. В Амалере мне нет места. Нервы у шуриа крепкие, но терпение не бесконечное. Джона начала медленно закипать от злости. — Позволь тогда и мне обратить в слова некоторые простые человеческие желания: я жажду увидеть сразу обоих — и Раммана, и Идгарда, я мечтаю хоть глазком взглянуть на Янамари, и еще я очень хочу встретиться с эрной Кэдвен. |
