Но тогда это была бы явная кривда, ибо Колеватый увидел рану лишь перед сечей, а в периоды кулачного зачина и братания она была прикрыта рубахой.

— Твой соперник, славный аракс Стерхов, месяцем назад в миру погиб, — наконец-то снова заговорил калик. — Банальная автокатастрофа…

Ражного едва удержали верёвки и противовесы — тело враз огрузло и потянуло к земле…

Смерть будущего поединщика означала, что победа в несостоявшейся схватке отдана ему. И в этом подарке не было ничего хорошего, если ты истинный араке и тебе предстоит ещё много поединков на земляных коврах, где в каждом последующем нужно ждать соперника более сильного, чем предыдущий.

— И что же?.. Пересвет лишил меня поединка? Калик стоял внизу, как палач возле поднятой на дыбу жертвы, и мучил время!

— Не лишил, не бойся, — ещё и засмеялся, подлый! — Мужу боярому понравилось, как ты отделал Колеватого. Славно ты попировал, Ражный! А ведь Колеватый ходил в твою вотчину, чтоб зеленые листья с тебя сколотить…

— Где и когда? — перебил его Ражный.

Калик понял суть вопроса, но отвечать не спешил.

— Ослаб с опричиной скорбят по нему, а ты радоваться должен. Я тягался со Стерховым… Уверяю тебя, зачин бы ты выстоял, а вот братание вряд ли…

— Меня не интересуют твои прогнозы, сирый, — резко оборвал он. — Говори!

— Срок и место Пересвет решил не переносить. Сказал, пусть будет, как было, ваш поединок — Пир Тризный и посвящён памяти славного аракса.

Разница в обыкновенном и тризном поединке состояла в том, что в последнем запрещалось стоять насмерть…

— Кто противник? — помедлив, спросил Ражный, хотя не надеялся услышать имя.

— Тебе ещё раз повезло, — вздохнул калик. — Пересвет к тебе благоволит. Не знаю уж, по какой причине… Может, из-за отца твоего, а может, из-за победы с Колеватым… Но имя назвал. Против тебя выйдет Скиф. Слышал о нем?

— Не слышал…

— Ну да, ты же недавно пировал, — не удержался укорить молодостью калик. — Так вот знай, Скиф посильнее Стерхова, это я тебе говорю. Но ты приготовь достойный дар вотчиннику Вятскополянскому, не скупись. Мой тебе совет — пригони ему тот джип, что Колеватый тебе подарил. Только молчи, я тебе ничего не говорил!.. Отец Николай любит кататься с ветерком, а ездит на драных «жигулях», но у него там жуткое бездорожье. И он тебе все устроит. Он пять лет назад единоборствовал со Скифом, и тот батюшкой чуть ли не полурочища вспахал, как сохой. В Белореченском Урочище сходились… Так что Николай до сей поры этого забыть не может.

Калики кроме своих повинных обязанностей были добровольными разносчиками новостей, слухов и сплетён; они знали все, что творится в Засадном Полку, а также то, например, о чем думают или о чем хотят подумать старец Ослаб и боярый муж Пересвет.

— Я взяток давать не буду, — прервал его Ражный. — Тем более, Колеватовского джипа уже нет…

— А где же он?! — будто бы изумился калик, хотя должен был знать, что все дорогие подарки вотчинники передают в казну Сергиева Воинства.

— Сирый, ты меня притомил… Тот нарочито обиделся.

— Ну, тогда тебе лучше с правила не сходить, если хочешь выстоять хотя бы до братания! Вот и виси под крышей, как муха в тенётах!

— Мне не нужны советы, — отрезал Ражный. — Скажи-ка лучше, принёс ли ты новую Поруку?

— Нет, не принёс. Боярин велел сказать лишь то, что сказал. А насчёт новой Поруки — ничего. Может, он уверен, что ты Скифа одолеешь, так ему сообщил, где и когда следующий поединок.

— Ладно, иди, если все сказал!

— Какой строптивый! — усмехнулся тот.