— Еще одним коммунистом меньше, — процедил фон Майер. — Боцман, всплываем! Помощник, комендорам приготовиться к выходу наверх!

Когда, вспучив столб воды, черная рубка U-113 возникла на поверхности, охваченные пламенем суда погружались в воду, и с них, в пляшущие на волнах шлюпки, прыгали люди.

Поднявшись на мостик, капитан 3 ранга одобрительно хмыкнул и приказал выскочившим на палубу комендорам расчехлить и зарядить орудие.

— Малый вперед, — бросил он стоящему рядом рулевому и, отвернувшись от встречного ветра, закурил бразильскую сигару. Затем, поднял к глазам бинокль и, видя, что первая шлюпка отошла от пылающих судов, приказал расстрелять ее из орудия. С первого выстрела шлюпка была разнесена в щепки и затонула.

— Отличная работа, — пробормотал фон Майер и приказал таранить вторую.

— Слушаюсь. Но на ней женщины и дети, — доложил рулевой.

— Тем более, — ощерился капитан 3 ранга. — Дети, это будущие солдаты!

Кованый форштевень проломил борт шлюпки, и ее пассажиры с криками и плачем посыпались в воду. Субмарина прошла по ним, рубя винтом обезумевших от ужаса людей. Молодой женщине, с грудным младенцем в руках, удалось каким-то чудом уцепиться за один из шпигатов лодки, и она долго тащилась за кораблем. Когда он исчез в пучине, на поверхности остался розовый детский чепчик…

Глава 3. На островах Новой Земли

Полярная ночь накрыла своим темным крылом все арктическое побережье Баренцева моря. В ночном сумраке, изредка освещаемом сполохами северного сияния, по морю дрейфовали ледяные поля, а на берегах призрачно маячили заснеженные сопки и пуржила сливающаяся с небом бескрайняя тундра.

На берегу одного из многочисленных фиордов Северного острова Новой Земли, в причудливом нагромождении скал, неприметно расположился пост Службы наблюдения и связи Северного флота.

Он был далеко не единственным из числа таких же постов, разбросанных на дальних подступах к Мурманску. В небольшом бревенчатом доме, с расположенной рядом сигнальной вышкой, на которой были укреплены корабельный прожектор и антенна, бессменно несли службу пятеро матросов, под командованием главного старшины Георгия Юркина.

В жилой половине дома, с ярко пылающей буржуйкой, за деревянным столом сидел чубатый старшина в накинутом на плечи ватнике и, наклонившись к керосиновой лампе, заполнял вахтенный журнал. В дальнем углу, на двухъярусных нарах, храпели два матроса, а из-за тонкой дощатой перегородки, за которой находилась радиостанция, слышался частый писк морзянки — шел очередной сеанс связи.

Через несколько минут он закончился, и в дверном проеме возник радист — старший матрос Александр Вихров.

— Ну, и чего передают? — сунув ручку в чернильницу и закрыв журнал, воззрился на него старшина.

— У острова Вайгач фрицы утопили наш транспорт, — сказал радист и положил перед Юркиным радиограмму. Приказано усилить наблюдение и повысить бдительность.

Старшина бегло просмотрел написанные каллиграфическим почерком строки и отложил бумажку в сторону.

— Наблюдение у нас и так круглосуточное, а вот бдительность усилим. Завтра, с утра, занятия по огневой подготовке, а после них стрельбы. Надо потренировать салаг.

Старшина с радистом служили по пятому году и успели повоевать.

Юркин в морской пехоте под Новороссийском, где был ранен, вывезен на Большую землю и после госпиталя попал на Северный флот, а Вихров в Архангельске, на морском охотнике, который погиб при сопровождении конвоя.