|
Взметнулось бледноватое пламя. Лично Вадима это ничуть не касалось, он никаких документов в конторе не оставлял, но все равно неприятно передернуло - все это и впрямь перестало смахивать на шутку, даже трижды идиотскую... - Каз-злы! - взревел Браток, видимо, углядев в полыхающей, коробящейся куче нечто ему принадлежавшее, кинулся туда, задев локтем Вадима... Ему дали пробежать ровно половину расстояния до набиравшего силу пламени. Охранник с длинной неприятной рожей шагнул вперед без малейшего замешательства, как-то очень уж ловко крутнул в руках "Моссберг" с покрытым камуфляжными разводами прикладом - и приклад впечатался в физиономию бегущего, послышался столь мерзкий чмокающий стук, что по телу пошла волна отвратительной дрожи. Вадим ощутил, как под ложечкой у него самого что-то противно екнуло, да так, что слышно, наверное, было всем остальным. Потом загремели выстрелы - это второй палил по людям, кинувшимся к костру вслед за Братком, стрелял только он один, остальные остались в прежних позах. Крики, оханье, люди падают, катаются по земле, крови не видно, но крики не утихают... Что-то больно ожгло ногу ниже колена. Вадим, не смея шелохнуться, скосил глаза - рядом с грязной босой ступней лежал черный, слегка деформированный шарик размером чуть поменьше теннисного. Резинка от кого-то срикошетила, резиновыми пулями лупит, гад... Потом перед сломавшимся строем вновь взлетели невысокие фонтаны земли - это другие палили дробью. Как ни удивительно, порядок восстановился чуть ли не мгновенно, выровнялась двойная шеренга, только те, кого задели резинки, корчились и охали в голос перед застывшими - руки по швам - кацетниками да Браток стоял на коленях, зажав руками физиономию, охая и покачиваясь. - Ахтунг, хефтлинги! - заорал, надсаживаясь, комендант.- Буду считать до трех. Кто немедленно не заткнется, брошу к херам на проволоку! Айн... цвай... драй... Упала мертвая тишина, даже Браток унялся, только огромная рыжая псина жутко рычала и рвалась с поводка, недовольная, что ей ни в кого не дали вцепиться. Бензин на железном листе почти выгорел, там поднимались многочисленные дымки, удушливо вонявшие горелой синтетикой, шипели и пузырились кусочки пластика, налетевший ветерок разбрасывал черные хлопья пепла вперемешку с кусками недогоревшей бумаги. "Это же уже не игра,- беззвучно взвыл Вадим,- разве может быть такая игра? Разве можно играть в такие игры с господами, хозяевами жизни, теми, кто платил деньги за услугу?" От страха и непонятности происходящего пересохло во рту. Все творившееся вокруг было столь же диким и невозможным, как если бы взбесился собственный "Мерседес" или хлебо-печка "Панас", если бы начал тебя шантажировать и грозить побоями ксерокс на фирме... И тем не менее это был не сон. Это была реальность, все творилось наяву. Послышался надрывный женский всхлип. |
