Сияние омывает наши лица неземным светом, мигает, меркнет…

Рука Тоби пуста, и только на ладони осталась метка. Не белый шрам, а янтарный отпечаток вроде родинки. Или татуировки, как на тыльной стороне его ладоней. Он круглыми глазами смотрит на меня и кажется… не знаю, как объяснить… более прочным, что ли, чем был прежде.

– Ты… в порядке? – спрашиваю я.

Он открывает рот, но поначалу не может издать ни звука. Чуть кивает и проводит пальцем по метке на ладони.

– Чувствую себя таким же… и другим, – наконец выговаривает он. – Как будто… больше я. Или – только я. Или… не могу объяснить. Как будто я больше не таю. – Теперь он сияет улыбкой. – Ты сделала меня настоящим! – говорит он.

Я счастлива за него. Правда счастлива. Но мой взгляд падает на прутик в моей руке – все тот же мертвый прутик. Тоби тоже смотрит на него, и его улыбка бледнеет, гаснет.

– Кажется, меня он починить не сумеет, – наконец говорю я.

– Можно попробовать еще раз, – утешает он. – Достанем другой.

Но я качаю головой:

– Нет. Джо столько раз мне говорил, что, кроме меня, никто не исправит того, что творится у меня внутри. Видно, придется все-таки этим заняться.

Он хочет возразить, но тут в животе у меня возникает судорога, и я чуть не срываюсь с дерева. Веточка выпадает у меня из рук, Тоби подхватывает ее, и, даже несмотря на боль, я вздрагиваю, готовясь увидеть, как она вспыхнет и растворится у него в ладони. Но ничего подобного не происходит.

«Негодная хворостина, – думаю я. – Сломанная ветка для Сломанной Девочки».

Живот скручивает новая судорога, и я душу в себе крик. Меня чуть не выворачивает наизнанку, голова кружится от боли.

Тоби поспешно сует прутик к себе в карман и обхватывает меня за плечи.

– Что с тобой, что? – вскрикивает он. Ответить мне не дает еще одна судорога, но она оказывается последней; головокружение и тошнота тоже отступают. Зато теперь я чувствую себя очень странно. Не на месте. Одновременно здесь и не здесь. И меня вдруг страшно тянет куда-то идти. Не пойму куда, но голова моя, и тело, и душа твердо знают, куда им нужно. И мне приходится подчиниться и позволить им меня вести. Я не могу не подчиниться.

– Джилли? – окликает меня Тоби.

– Мне плохо, – выдавливаю я из себя слова. – Нет, не то. Я, кажется, больше не вся здесь. Наверно, не надо было мне ломать эти веточки…

Хотя, пожалуй, беда не только в них. Та, что я отдала Тоби, ему явно помогла. Это меня волшебство отвергло. Или, может, я расплачиваюсь за то, что мы с ним сделали. Может, всех моих вежливых просьб и благодарностей оказалось мало. Может, есть вещи, которые нельзя просто так взять, как бы долго ты к ним не карабкался.

– Всю жизнь у меня так, – бормочу я.

Поднимаю голову и вижу у него на лице ужас.

– Что такое? – Я пытаюсь успокоить его шуткой. – Второй нос вырос?

– Ты… ты стала Эдар…

– Как?

– Я знаю, как это выглядит, – я сам таким прожил всю жизнь. Ты больше не настоящая. – Он мотает головой. – Но так не может быть. Люди не превращаются в Эдар. Либо тебя выдумали, либо ты родился, третьего не бывает.

Но я почти не слышу его. Нет, неправда, я слышу все, что он говорит, но все это ничего не значит в сравнении с той тягой, потребностью двигаться, которая горит во мне. С каждым мигом сильнее. Надо идти, сейчас же. Меня физически тянет куда-то и, кажется, если я не подчинюсь немедленно, растянет в такую тонкую полоску, что я перестану существовать.