|
Мой сон крепок и спокоен, хотя и чуток. Пару раз просыпался, когда скотина пугалась чего-то в ночи, хватался за арбалет, к которому приобрёл уже нормальную 'козью ногу' и ещё десять болтов для стрельбы. Мастер подобрал подходящие. Но всё обошлось. Окончательно проснулся, когда потянуло дымком и кашей. Подумал-подумал, но вылез наружу, пока ещё стоит роса, достал большой шмат вяленого мяса, велел стражникам нарезать его в котлы. Те опять офигели. Как же так?! Крепостным, и мясо?! Такое же точно обалдение чуть позже вижу на прочих лицах, а та самая красивая девчонка удивлённо исподлобья посматривает в мою сторону, стараясь, чтобы я не заметил этих вот взглядов. Но мне просто неинтересно. Вот и всё. Хотя даже одна спокойная ночь положительно сказывается и на женщинах, и на мужчинах. После завтрака запрягаем лошадей, я загоняю дежуривших ночь на возы, отсыпаться, и одну из женщин, выдав ей клубочек ниток и иголку. Вчера как-то прощёлкал, а сегодня можно и нужно. Пусть латает свои дырки. Одному из спящих приказываю отдать свои лохмотья ей. Пусть и их заштопает. Прочим отдыхающим велю раздеться и сложить одежду в кучу. Каждая из женщин, очередь которой наступит чиниться, заодно и залатает дыры у одного мужчины. Справедливо? На мой взгляд – да. Кер, Хум и Дож с гордостью смотрят на новеньких – у кого ещё такой сеньор? Добрый, заботливый, справедливый, но и строгий? Купленным мной новым кафтанам и обуви они ужасно рады, да ещё по десять обещанных ещё в поместье диби каждому. Я то знаю, к примеру, что тот же Дож ужасно переживал из-за того, что Ирая, которая ему нравилась не на шутку, спуталась со мной. И был готов на многое. Так что болезнь, можно сказать, спасла жизнь сыну досы Аруанн. А теперь, когда я без всякого сожаления расстался с девчонкой, просто счастлив и везёт ей подарки – гребешок и набор для вышивания. Ну, это громко сказано, набор. Так, пара-тройка разноцветных моточков тонких льяных ниток. Но такой подарок для серва – вещь вообще-то неслыханная, особенно, при царящей в Парда нищете.
Хум. Он мужчина семейный и обстоятельный, хотя и хитрован не малый. Его покупки для дома, для семьи. Горсть сладостей младшим детишкам. Супруге, той самой дородной поварихе в замке, костяные пуговицы, большой нож, маленький, медная сковорода для блинов, ага, пошёл прогресс! Ну и всякая мелочь. Остался Кер. Но тот не стал ничего покупать, парень сирота, и просто отдал свои деньги спутникам. Тем более, что у него новая должность и новая одежда. Потратил, правда, один диби на сладости, словно маленький, да и те скормил окружившим его мальчишкам и девчонкам на городской площади. Добрейшей души парнишка. Хум шепнул, что ему часто доставалось от бастарда. Намотал на ус. Надо будет проследить за ним. Может, сгодится на что и большее, чем я для него запланировал. Опаньки! Женщина, которую я загнал на воз первой, спрыгивает на ходу, остальные смотрят на меня, и я указываю пальцем на следующую: – Эй, давай ты теперь! Та кивает в знак послушания, чуть убыстряет ход, залезает на оглоблю и перебирается под полотняный навес воза. Я же чуть притормаживаю коня, чтобы посмотреть, как у нас дела позади – с овцами и козами. Ночь то живность попаслась, но всё равно, путь далёк, и надо подгадывать, чтобы на месте ночлега была и трава, и нормальный водопой. Чуть пришпориваю своего жеребца и догоняю первый воз, на котором рулит Хум: – Старина, слушай, тут надо бы как-то придумать, чтобы на ночёвке была и вода, и еда животным. Тот чешет затылок, потом выдаёт: – Если на днёвке не особо рассусоливать, то к вечеру доберёмся до Глиняной Лощины. Там всё в избытке. Киваю, опять пропускаю колонну. Стадо чувствует себя нормально. И сегодня ведёт значительно тише. Баран сосредоточенно вышагивает впереди. Козёл время от времени сердито мекает, когда верёвка дёргает его за бороду, овцы торопливо семенят следом за вожаками. Время от времени то одна, то другая смещается к краю дороги, чтобы ухватить на ходу пучок травы и бегом догоняет основную массу. |
