И я отвешиваю добрый пендель по портрету Берю.

— Грязный трус! — рычит вышепоименованный. — Только отстегни браслеты и увидишь, как я превращу твое рыло в протухший камамбер.

Я пожимаю плечами, и мы покидаем погреб. Молчание прибывших заботит меня, как уход по-английски. Похоже на молчание смерти. Держат ли их уши мою лапшу? Возможно ли, что Эрик устремился наружу, не предупредив их? Я произвожу гипотезы в таком же темпе, как военный завод производит пулеметы в военное время.

Наверху девица показывает на пол салона.

— Кровь-то везде…

— Фуасса, — отвечаю я, подмигивая. — Вы не поверите, насколько старый краб упрям. Поскольку я француз, Эрик возложил допрос на меня, но сеанс сорвался.

— Он ничего не сказал?

— Ничего! Настоящая рыба… Надеюсь, они его сцапают!

Подхожу к двери и будто прислушиваюсь. Вертолет перед домом замер. Пилот ковыряется в двигателе.

— Ничего не слышно, — вздыхаю я…

— Есть ли новости от хозяина? — спрашивает красотка (ибо она красотка, чтоб мне провалиться).

— Кажется, есть, — отвечаю я. — Эрик был на связи.

Ее вопрос льет бальзам мне на душу, так как указывает, что она мне верит.

— Ну что ж! Дождемся остальных, — решает она. Она садится и вынимает сигарету. Я тороплюсь схватить коробок со стола и поднести ей огонька. Она выпускает голубоватое облако и рассматривает меня сквозь него. Мне кажется, что я не так уж ей не нравлюсь.

— Вы в курсе дела? — спрашивает она, пока человек в плаще пошел поговорить с пилотом.

— Практически нет, вы же знаете Эрика? Он не очень-то разговорчив.

Это разновидность умозаключения, поддерживающая недосказанную ложь, если вы понимаете, что я хочу сказать? Она улыбается и качает головой.

— Он мне даже не сказал, что вы такая красавица, — замечаю я. — Иначе я бы надел выходной костюм для нашей встречи.

Тут, ребята, я получаю взгляд 389-бис из тех, которые заставляют сжиматься сердце и кое-что трепетать.

Она встает и, не говоря ни слова, идет к вертолету. Я вижу, как она ведет переговоры с мужиком в белом плаще. Это больше похоже на военный совет, чем на конгресс синдиката клоунов-иллюзионистов. Сомнения охватывают меня. Бросаю взгляд на оружие. Оно лежит тут, на столе, доказывая, что в общем-то пока мне доверяют.

Я говорю себе: «А что, Сан-А, если ты схватишь большой шприц? Сунешь его под нос дамам-господам. Заставишь пилота пилотировать прямо в Париж на Сене (Франция) и в Большой Дом, заполненный моими, твоими и нашими и проведешь тщательный допрос этой красотки». Но, по правде говоря, проект этот — большой мыльный пузырь. Кокоптер не может переместить более четырех человек, и нет уверенности, что затея удастся.

Девица возвращается. С удивлением я вижу, что человек в плаще залезает в муху-цокотуху вместе с пилотом. Лопасти винта начинают рассекать воздух…

— Они улетают? — восклицаю я.

— Хотят осмотреть местность, поискать беглецов. Давно они отбыли?

— Не больше часа…

Она кивает.

— Давненько… Надеюсь, мы преуспеем. Вы впервые в Восточной Германии? — спрашивает она.

Я чуть не поперхнулся. Мы что ж, за железным занавесом? Но на колбасных обертках было написано «Франкфурт». Ворошу свои познания в географии и вспоминаю, что есть два Франкфурта: Франкфурт-на-Майне, совсем рядом с французской границей, и Франкфурт-на-Одере, далеко к востоку от Берлина.