— Думаю — да. Это тот самый день. Я прекрасно помню.

— Значит, вы помните, на какой день вашему другу нужно алиби, а не когда вы действительно видели его.

— Нет. — Мэйми замотала головой. — Прежде чем переговорить с Остином, я удостоверилась сама.

— Может, ваш муж уточнил дату, — сказала Бекки. — Он не ведет дневник деловых встреч?

— Повторяю вам, Элиота там не было, — твердо сказала Мэйми. Она обрадовалась, что разговор изменил направление.

— Действительно, — сказала Бекки, как будто только что вспомнила. — Остин Пейли пришел к вам, когда вы были одни, и ушел, прежде чем вернулся ваш муж. А ведь он беспокоился о вас.

— Он и так долго у меня пробыл, — попыталась Мэйми оправдаться, — к тому же Элиот должен был скоро возвратиться.

— Но обстоятельства таковы, что только вы можете подтвердить алиби обвиняемого, — ввернула Бекки, желая, чтобы присяжные запомнили ее слова.

— Да, — сказала Мэйми.

Бекки посмотрела на нее снисходительно.

— Я закончила, — сказала она.

Мэйми подтвердила Бастеру, что Остин был у нее дома, в означенный день, а также что она не путала даты, пока прокурор не сбила ее с толку своими провокационными вопросами.

Бекки выдержала искренний взгляд Мэйми и, казалось, оставила мысль продолжать истязания старой женщины, лишь улыбнулась ей и сказала, что у нее нет вопросов. Остин поднялся, чтобы проводить Мэйми. Она поблагодарила его улыбкой и пожатием руки. Ее любовь и привязанность к нему были очевидны и неподдельны.

Элиот поднялся в ответ на разрешение судьи вызвать следующего свидетеля. Он не сразу заговорил. Я знаю цену этому молчанию: ты охвачен страхом, что не сумел выжать всего из процесса, что есть свидетель, о котором ты забыл.

— Защита закончила, — сказал Элиот.

Судья Хернандес бросил взгляд на часы над входом в зал. Была половина двенадцатого.

— Обе стороны, подойдите, — сказал он, пошевелив пальцами.

Когда мы с Элиотом предстали перед ним, он прикрыл рукой микрофон и спросил меня:

— У тебя есть повторные свидетели?

— Да.

— Кто?

Я нахмурился. Он превышал свои полномочия.

— Я имею право это утаить. Особенно в присутствии адвоката.

Судья вздохнул, как будто я проявил бестактность.

— Не заводись, Блэкки. Я просто думаю о расписании. Когда ты будешь готов?

— Скоро. Можно продолжить после обеда.

Он кивнул.

— Свободен.

Он отпустил присяжных и всех нас на ленч. У меня оставалось в запасе полтора часа, чтобы пробить брешь в крепкой защите Элиота. Я начал с родителей Томми.

— Почему мы услышали об этом в зале суда, а не раньше? — Бекки уже отчитывала мистера и миссис Олгрен, когда я вошел в кабинет. Я не стал вмешиваться.

— Мы не думали, что об этом кто-то знает. Мы хотели сохранить тайну, — оправдывался глава семьи.

— Мистер Олгрен, почему бы вам не иметь тайны только от противников. Мы же ваши юристы, — объяснила Бекки. — Вы предполагали, что мы со всех ног кинемся в газеты, выудив у вас секрет? Кому мы могли рассказать?

— Мы чудом избежали суда, — спокойно объяснил Олгрен. — Мистер Риз мог исполнить свою угрозу, если бы узнали посторонние. Мы не хотели огласки. Кроме того, не думали, что это повредит делу. Обо всем знали только Риз и мы. Как они добрались до свидетеля?

— Тем не менее, это им удалось, — вмешался я в разговор.