|
Он сравнивал насилие с большим пустующим помещением, где эхо искажает настоящие звуки. Он учил их физике, той физике, что оставалась. Он учил их химии, тому, что осталось от хи-мии. Он учил их заканчивать такие предложения, как: «Это дерево похоже на…» и «Когда я бегу, то чувствую себя таким же счастливым, как…» и «Мы не могли не рассмеяться, потому что…» Роланд ненавидел эти упражнения, но Ванней не позволял ему увиливать от них. «Твое воображение остав-ляет желать лучшего, Роланд, – как-то сказал он своему ученику… Роланду тогда было лет одинна-дцать. – Я не могу держать его на голодном пайке. Оно станет только хуже». Он учил их Семи кругам магии, отказываясь признать, что не верит в них, и Роланд подумал, что на одном из этих уроков Ванней и упомянул про ментальный прыжок. Полной уверенности у Роланда, конечно, быть не могло. Но он помнил, что Ванней говорил о секте Мэнни, людях, которые могли путешествовать между мирами. А говорил ли он про Радугу Мейрлина? Роланд склонялся к тому, что да, но, пусть он дважды держал в руках розовый Магический кристалл, однажды – юношей, второй раз – мужчиной, и дважды с его помощью отправлялся в те самые путешествия, второй раз с друзьями, мгновенно преодолевая время и пространство, Кристалл не отправлял его в ментальный прыжок. «Но откуда ты это знаешь? – спросил он себя. – Как ты можешь это знать, Роланд, если на-ходился в этот состоянии?» Потому что Катберт и Ален сказали бы ему об этом, вот откуда. Ты уверен? Ответом стало возникшее в груди странное, неопределенное чувство. Негодование? Ужас? Ощущение, что его предали? И он вдруг осознал, что нет, совсем даже и не уверен. Точно он знал лишь одно: хрустальный шар засосал его внутрь, и ему повезло в том, что в конце концов выплюнул наружу. «Но здесь никакого шара не было», – подумал он, и вновь услышал другой голос, сухой, бес-страстный голос своего старого, хромого учителя, который так и не перестал горевать о единствен-ном, безвременно умершем сыне. Голос этот произнес все те же слова: «Ты уверен? Стрелок, ты уверен?» 6 Все началось с тихого потрескивания. Роланд первым делом подумал на костер: кто-то из них бросил в него ветку с зелеными иголками, огонь наконец-то добрался до них, вот иголки, загораясь, и затрещали. Но… Звук усиливался, уже более напоминая треск электрических разрядов. Роланд сел, посмотрел на членов своего ка-тета, спавших по другую сторону костра. Глаза его округлились, сердце ускорило бег. Сюзанна отвернулась от Эдди, чуть отодвинулась. Эдди тянулся к Джейку, Джейк – к Эдди. Их руки соприкоснулись. И, прямо на глазах Роланда, резкими рывками, они начали то исчезать, то появляться. То же самое проделывал и Ыш. Когда они исчезали, тусклое серое мерцание, формой повторяющее тела всей троицы, резервировало их место в этой реальности. Всякий раз возвращение сопровождалось треском. Роланд видел, как рябь пробегает по закрытым векам: под ними перекаты-вались глазные яблоки. Они, конечно, спали. Но не просто спали. Они перешли в состояние, которое позволяло путе-шествовать между мирами. Вроде бы Мэнни умели это делать. И шары Радуги Мейрлина, судя по всему, могли заставить человека осуществить такое путешествие, хотел он того или нет. Один шар точно мог. «Они могут застрять между мирами и погибнуть, – подумал Роланд. – Ванней говорил и об этом. Предупреждал, ментальные прыжки – опасное дело». Что еще он говорил? Но на копание в памяти времени Роланду не осталось, потому что в этот момент Сюзанна села, натянула чехлы из мягкой кожи, которые он ей сшил, на свои культи, забра-лась в кресло-каталку. А мгновение спустя уже катила к деревьям на северной стороне дороги. К счастью, в сторону, противоположную той, где расположились лагерем люди, что наблюдали за ни-ми. |
