|
Похоже, он полностью вернул себе контроль над телом, движения стали уверенными и плавными. Чуть дальше по дороге (примерно в том месте, где женщина, которую звали Миа, прошлой ночью ушла в лес) мальчики смеялись, потому что Ыш сделал что-то умное: Бенни – от восторга, Джейк – с гордостью. Роланд взял Оуверхолсера за руку и повел по дороге в другую сторону. Эдди неспешно последовал за ними. Джеффордс, нахмурившись, уже собрался присоединиться к ним, но Сюзанна коснулась его плеча. – Не надо, – прошептала она. – Он знает, что делает. Джеффродс с сомнением посмотрел на нее, но остался рядом. – Может, я разожгу для тебя костер, сэй, – Слайтман-старший с сочувствием посмотрел на ее лишенные ступней ноги. – Угольки еще тлеют, так что я это сделаю. – Будь любезен, – ответила Сюзанна, думая, какая же удивительная ее новая жизнь. Удивительная и странная. Потенциально смертельно опасная, но она научилась наслаждаться ее прелестями. Так вероятность наступления темноты заставляет по особому ценить яркость дня. 5 Шагах в тридцати трое мужчин остановились. Говорил, в основном, Оуверхолсер, иногда энергично жестикулировать, чтобы добавить весомости своим словам. Говорил так, словно имел дело с вооруженным бродягой, который случайно проезжал этой дорогой с несколькими приятелями. Он объяснил Роланду, что Тиан Джеффордс – дурак (хотя и хотел, чтобы все было, как лучше), который не понимает жизни. Сказал Роланду, что Джеффордса надо остановить, привести в чувство, не только ради его благополучия, но ради благополучия всей Кальи. Он убеждал Роланда, если что-то действительно можно сделать, он, Уэйн Оуверхолсер, сын Алана, будет в первых рядах тех, кто за это возьмется. Никогда в жизни он не уходил от ответственности за судьбы города, но выступить против Волков – это безумие. И именно к безумию, тут он понизил голос, призывал и Старик. В своей церкви он мог делать все, что ему заблагорассудится. Без толики безумия в его ритуалах просто не обойтись. Но реальная жизнь – это же не церковные ритуалы. Далеко не церковные ритуалы. Роланд слушал внимательно, изредка кивая. Практически не произнес ни слова. Выговорившись, Оуверхолсер, самый крупный фермер Кальи Брин Стерджис, замолчал и теперь, как зачарованный смотрел на стоявшего перед ним стрелка. Просто не мог оторвать взгляда от этих выцветших синих глаз. – Ты тот, кем себя назвал? – задал он еще один вопрос. – Скажи мне правду, сэй. – Я – Роланд из Гилеада, – ответил стрелок. – Потомок Эльда? Ты это мне говоришь? – По праву и по крови, – ответил Роланд. – Но Гилеад… – Оуверхолсер запнулся. – Но Гилеада давно нет. – Зато я есть, – ответил Роланд. – Ты убьешь нас всех или станешь причиной нашей смерти? Скажи мне, прошу тебя. – А как думаешь ты, сэй Оуверхолсер? Я спрашиваю, как думаешь ты в эту самую минуту, а не о том, что ты будешь думать через день, неделю, месяц? Оуверхолсер долго стоял, переводя взгляд с Роланда на Эдди и обратно. Он относился к тем людям, которые не привыкли менять своего мнения. А если такое происходило, то причиняло сильную боль. С дороги донесся смех мальчиков: Ыш принес палку, которую бросил Бенни, размером чуть поменьше самого ушастика-путаника. – Я тебя выслушаю, – изрек Оуверхолсер. – Я на это пойду, да помогут мне боги, и говорю, спасибо тебе. – Другими словами, он обстоятельно объяснил, почему считают эту затею дурацкой, – потом рассказывал Эдди Сюзанне, – а в итоге сделал именно то, чего и хотел от него Роланд. Прямо-таки магия. – Иногда мне кажется, что Роланд и есть маг, – ответила ему Сюзанна. 6 Жители Кальи разбили лагерь на полянке, которая занимала чуть ли не всю вершину холма к югу от дороги, практически на Тропе Луча, поэтому казалось, что застывшие над Тропой облака находятся на расстоянии вытянутой руки. |
