|
– Будь хоть потоп, но ничто не сможет остановить художника в его желании рисовать, – прошептала она пересохшими губами. Кеннет поднял голову, и его лицо озарилось улыбкой. – Раз ты можешь шутить, значит, все не так уж плохо, – сказал он, откладывая доску в сторону. – Как ты себя чувствуешь? – Слабость. – Ребекка провела языком по запекшимся губам. – И очень хочется пить. Кеннет налил стакан воды и поднес ей ко рту. Ребекка пила долго, пока не утолила жажду. Почувствовав себя немного лучше, она откинулась на подушки. – Как долго я находилась без сознания? – Около десяти часов. Что… что произошло? Кеннет опустился на стул. – А что ты помнишь? Ребекка задумалась. – Лорд Фрейзер ударил меня кулаком в живот так, что у меня перехватило дыхание и я почти потеряла сознание. Он тащил меня к обрыву, когда из рощи выскочила ваша грозная кавалерия. У тебя был устрашающий вид, капитан. – У меня есть в этом некоторый опыт. – Помню, вслед за тобой прискакал папа, затем ты выстрелил из пистолета. Ты убил Фрейзера? С этого момента я ничего не помню. – Ребекка дотронулась до повязки на голове. – Меня задела пуля? – Нет, она попала Фрейзеру в плечо, но он выпустил тебя и ты упала на землю, ударившись головой о камень. Камень не пострадал, – попробовал пошутить Кеннет. – Доктор говорит, что ничего серьезного. Рана Фрейзера была легкой, но когда он понял, что ему придется отвечать за свои преступления, то бросился с обрыва. Ребекка мгновенно представила себе летящего вниз головой мужчину. – Если бы я была святой, то, наверное, пожалела бы его, а так я рада, что он умер. Если бы у меня было ружье, я бы застрелила его сама. – Лично я хотел бы видеть его на виселице. Перед публикой. Там ему самое место. Но что Бог ни делает – все к лучшему. По крайней мере вам с отцом не придется теперь выступать в суде. – Кеннет посмотрел на огонь в камине. – У меня там греется суп. Хочешь горяченького? Ребекка кивнула, и Кеннет, подойдя к камину, разлил суп по двум кружкам. Внезапно в сознании Ребекки проснулось понимание того, что ее мать стала жертвой преступления, а значит, она не покончила с собой. Элен Ситон не сводила счеты с жизнью из за того, что демоны терзали ее бедную душу. Они с отцом не виноваты перед ней. Эта мысль принесла Ребекке такое облегчение, что у нее потеплело на душе. Она взяла из рук Кеннета кружку с протертым картофельным супом и сделала глоток. По телу разлилось живительное тепло. – А как ты оказался здесь? – вдруг с удивлением спросила Ребекка, только сейчас подумав о его загадочном присутствии в своей комнате. – Я кое что обнаружил в дневниках твоей матери и не мешкая примчался сюда. – Глотая суп, Кеннет поведал Ребекке о своих тревогах и о том, с каким беспокойством он мчался в Рэйвенсбек. – А в твоей спальне я оказался после того, как сменил Лавинию, отца и леди Боуден – словом, всех, кто дежурил у твоей постели. Мне посчастливилось – ты при мне пришла в себя. – Ты сказал – леди Боуден? – Еще одно событие этого дня: Боуден и твой отец помирились. – Что? – Догадываюсь, что леди Боуден сказала своему мужу, что ему пора повзрослеть и что, если он не помирится с братом, она не пустит его в свою постель. Ребекка улыбнулась, усомнившись, чтобы ее утонченная тетушка могла сказать подобные слова. Может, она и была слишком робкой, но после стольких лет замужества прекрасно изучила своего мужа и сумела подобрать к нему ключик. – Я так рада. Подозреваю, что папа очень переживал ссору с братом. Всякий раз, когда он говорил о нем, в его голосе звучала тоска. – Сомневаюсь, что Боуден когда нибудь по настоящему верил в виновность твоего отца. |
