|
Ребекка в то время едва замечала посетителя, так как все ее внимание было сосредоточено на сумрачной красоте леди Кимболл. – Теперь все ясно, – буркнула Ребекка более дружелюбно. – Непонятно только одно: зачем вам понадобилось скрывать свой титул и наниматься на работу в качестве секретаря? Кеннет разлил чай по чашкам. – В этом нет никакого секрета, Ребекка. Мой отец умер несколько месяцев назад и оставил мне только одни долги. Я искал работу, и мне рекомендовали ваш дом. – Положив в чашку Ребекки сахар и добавив немного молока точно по ее вкусу, Кеннет протянул чашку девушке. – Я боялся, что, представившись лордом, я никогда не получу работу, а кроме того, мне больше нравится, когда меня называют капитаном. Я честно заслужил это звание. Титул виконта мне достался случайно, в силу моего рождения. – Неужели ваше финансовое положение настолько безнадежно, что вы вынуждены работать? – недоверчиво спросила Ребекка. – Помнится, что на леди Кимболл были потрясающие драгоценности, часть из которых, вне всякого сомнения, принадлежит вашей семье. Кеннет налил себе чаю и сел с противоположного края дивана. – Вы совершенно правы, но в завещании фамильные драгоценности не упомянуты, и Гермион может не без оснований утверждать, что отец подарил ей всю коллекцию. Я не сомневаюсь в нечестности моей мачехи, так как отец строго соблюдал семейные традиции и, кроме того, щедро обеспечил будущее Гермион. Он был человеком честным, но страсть ослепила его. Отцу и в голову не могло прийти, что его милая девочка прикарманит фамильные драгоценности. – Вы обращались за помощью в суд? Кеннет покачал головой. – Мой адвокат сказал, что это напрасный труд. Поскольку в завещании о них ни слова не сказано, закон на стороне мачехи. У меня нет денет, чтобы затеять тяжбу, особенно с ничтожной вероятностью успеха. Остается только оплакивать потерю. Мало того, что драгоценности должны были перейти к будущей виконтессе, среди них есть вещи, которые моя мать завещала моей младшей сестре. Значит, у него есть еще и сестра. И об этом она ничего не знала. – Положим, драгоценности для вас потеряны, но ведь ваш отец должен был оставить вам какую то недвижимость, – возразила Ребекка. – Я унаследовал родовое поместье Саттертон, в Бедфордшире, – согласился Кеннет. – Пока мать была жива, поместье процветало. После ее смерти отец утратил к нему всякий интерес. Женившись на Гермион, он по ее требованию переехал жить в Лондон, а поместье заложил, чтобы купить в столице особняк и жить на широкую ногу. Его молодая жена перевезла в лондонский дом все ценное, что было в поместье, оставив нас ни с чем. А дом в Лондоне принадлежит теперь Гермион. Увидев в глазах Кеннета затаенную боль, Ребекка окончательно сменила гнев на милость. – Неужели ничего нельзя сделать, чтобы спасти поместье? – спросила она. – Возможно, выход есть. – Кеннет поставил чашку на стол и, поднявшись, стал мерить шагами комнату. – Я изучаю такую возможность, но пока не уверен, что это даст положительные результаты. Наблюдая за Кеннетом, Ребекка чувствовала, что он выложил ей не всю правду. – Вы утаиваете что то важное, – заметила она. Лицо Кеннета напряглось, глаза забегали. – Мне присуща некоторая скрытность. Это было свойственно мне с самого детства, когда отец запрещал мне заниматься рисованием. За годы службы в разведке это чувство еще более развилось. – Перестаньте жаловаться, – сказала Ребекка. – Вы скрываете что то очень важное, и это гнетет вас. – От взгляда художника ничего не утаишь. – Кеннет подошел к окну и стал смотреть на дождь, льющий как из ведра. – Вы правы, – сказал он. – Я невольно вовлечен в одно дело, которое не могу обсуждать в данный момент. |
