|
Дел у нас, товарищ Косухин, скажу тебе, много. Чистить город надо. Буржуев тут, я тебе скажу, хуже некуда - тьма. К тому же купчишки всякие, особенно офицерье! Ох, офицерья тут, доложу тебе - сила... И лютые - страх! - Да, сволочи они знатные, - кивнул Косухин. - Всех бы их да к стеночке, чердынь-калуга, да штыками, чтоб патроны не тратить! - Это правильно, - удовлетворенно заметил Пров Самсонович. - Это по-нашему, по-партийному... Постой, - вдруг осекся он. - Постой-ка, товарищ Косухин, ведь у тебя-то самого брат родной офицером был, белая кость! - Ты это, товарищ Чудов, брось! - Степа вскочил и от возмущения даже взмахнул рукой. - Ты про белую кость-то не очень! - Чего, врут? - сбавил тон хозяина кабинета. - Ну так и скажи, что врут, а то чего шуметь-то! - Да не в том дело, - окончательно озлился Косухин. - Мой брат и вправду офицером был. Только какая он белая кость?! Сам выучился... И не каким-то там офицером, а летчиком! На "Фармане" летал! - А какая к шуту разница? - удивился Чудов. - Офицер - он все равно офицер! - А такая... - буркнул Степа и замолчал. Степан Косухин очень любил своего старшего брата Николая. Оба рано осиротели, и Николай, который был старше Степы на десяток лет, сделал все, чтобы младший брат выучился и вышел в люди. Николай был высок, красив, смел, а главное, любил Степу, защищал и рассказывал ему то, что знал сам - о дальних странах, полярных путешествиях, о первых аэропланах, которых в ту пору нелегко было увидеть даже на карточке. Степан гордился братом, втайне мечтая закончить летную школу и тоже выучиться на авиатора. В октябре 1914 года поручик Николай Косухин не вернулся из разведывательного полета. Случилось это неподалеку от города Рава-Русская в далекой Галиции. - Ну, товарищ Косухин, - примирительно заметил Чудов, - я ж тебя знаю, как сознательного партийца, а чуждый элемент, он всегда затесаться может... - Николай - не чуждый элемент, - негромко, но зло ответил Степа. - Он лучше всех вас был! Он в тринадцатом году рекорд высоты поставил! Он на фронт добровольно пошел, хотя мог в авиашколе остаться! - Ну это ты брось! - рассудил Чудов. - Ишь, добровольно! Куда он добровольно пошел? На империалистическую войну! Защищать царя да помещиков! Вижу, молодой ты еще, Степан, да недостаточно сознательный! - Мне, между прочим, орден Красного Боевого Знамени сам товарищ Троцкий вручал, - спокойно заметил Степа. - Так что не дави, товарищ Чудов. И вообще, меня сюда Сиббюро прислало, - видать, за несознательность... Тут уж Прову Самсоновичу пришлось смолчать. Он бросил на Степу угрюмый взгляд - Чудов уважал товарища Троцкого и тем более Сиббюро, хотя и считал, что те, кто находится за линией фронта, ни черта в здешних делах не понимают. |
