Плавание их было удачно, только Кеаве приходилось следить за каждым своим словом, раз уж он дал обет, что не выскажет больше ни одного желания и не станет одолжаться у дьявола. Они вернулись в тот самый день, когда истекал срок контракта. Архитектор сообщил им, что всё готово, и Кеаве с Лопакой сели на «Чертог» – пароход, ходивший вдоль побережья Коны, – чтобы осмотреть дом и убедиться, что он точно такой, о каком мечтал Кеаве.

Дом стоял на горе, видный издалека проплывавшим мимо судам. Над ним вздымался под самые тучи лес, под ним низвергалась к морю застывшая черная лава, и в пещерах на склонах покоились короли былых времен. Вокруг дома пестрым ковром раскинулись цветники, во фруктовом саду с одной стороны росли папайи, с другой – хлебные деревья, а прямо перед домом, со стороны моря, была водружена корабельная мачта с флагом. Дом был в три этажа, с большими комнатами и широкими балконами. В окнах сверкали стекла, прозрачные как вода, ясные как солнечный день. Комнаты были уставлены нарядной мебелью. На стенах висели картины в золотых рамах: большие корабли, и сражения, и прекрасные женщины, и диковинные ландшафты, – во всем мире не сыскать таких ярких красок, как на картинах, которые украшали новый дом Кеаве. А безделушки… безделушки были редкостные: часы-куранты и музыкальные шкатулки, человечки, кивающие головами, книги с чудесными картинками, драгоценное оружие со всех концов света и хитроумнейшие головоломки, чтобы занять досуг одинокого человека. Комнаты были слишком хороши, чтобы в них жить, хотелось только прохаживаться по ним и любоваться, а балконы были такие широкие, что на них мог бы разместиться целый город. Кеаве трудно было решить, что ему больше по вкусу – веранда за домом, где лицо освежал легкий горный ветерок и тешили взор фруктовые сады и цветники, или балкон перед домом, где он мог дышать ветром с моря, и глядеть на круто падающий склон, и видеть «Чертог», когда он проходил здесь раз в неделю, по пути к горам Пеле и обратно в Хоокену, либо шхуны, бороздившие море с грузом леса, бананов и авы.

Осмотрев дом, Кеаве и Лопака уселись на веранде.

– Ну, – спросил Лопака, – всё здесь так, как ты задумал?

– Слов нет, – сказал Кеаве. – Это даже лучше, чем в моих мечтах. Большего и желать нельзя.

– И однако же, – промолвил Лопака, – всё это, быть может, случилось само собой, без помощи духа. Если я куплю бутылку и не получу шхуну, я зря суну руку в огонь. К дал тебе слово, это верно, но думаю, ты не откажешься еще раз проверить, существует ли дух на самом деле.

– Я поклялся, что больше не стану просить ни об одной услуге, – сказал Кеаве. – Я и так слишком глубоко увяз.

– Да я не об услуге говорю, – возразил Лопака. – Я хочу только посмотреть на духа. В этом нет никакой выгоды, значит нечего и бояться. Мне бы только разок взглянуть на него, тогда я поверю, что тут нет подвоха. Пойди на это ради меня, покажи мне духа, и я куплю бутылку.

– Я только одного боюсь, – заколебался Кеаве. – Как бы ты не отказался от покупки, если дух и вправду очень безобразен.

– Мое слово свято, – сказал Лопака. – А вот и деньги.

– Ладно, – согласился Кеаве, – мне и самому любопытно. Так выходи, господин Дух, дай нам на тебя взглянуть!

Не успел он промолвить эти слова, как дух выглянул из бутылки и снова, быстрее ящерицы, юркнул внутрь. Кеаве с Лопакой окаменели. И только с наступлением ночи они пришли в себя и к ним снова вернулся голос, и тогда Лопака придвинул Кеаве деньги и взял бутылку.

– Твое счастье, что я человек слова, – сказал он, – иначе я не коснулся бы этой бутылки и пальцем. Ну что ж, я получу шхуну и малую толику денег на расходы, а потом сбуду эту бутылку с рук, не медля ни минуты, ибо, сказать по совести, вид духа поверг меня в трепет.