В пять часов уроки кончаются и Надя облегченно вздыхает. Еще бы! Два часа занятий с таким небольшим, пятиминутным перерывом!

— Оставайтесь обедать у нас, Сережа, — неизменно каждый день приглашает юношу Анна Ивановна по окончании уроков.

Но тот неизменно отказывается каждый раз.

Он очень благодарен, но ему надо спешить домой. Вечером у него еще есть уроки и необходимо самому подготовиться к завтрашнему дню. У них в гимназии очень требовательны к знанию предметов.

Уходя, он наставительно замечает Наде:

— Внимательнее будь. Смотри, чтобы завтра знать все у меня назубок. Ведь ты не маленькая, Надежда, можешь понять, кажется, всю пользу и необходимость учения. И на могилу отца не забудь съездить в будущее воскресенье. Слышишь? В прошлое тебя не было на кладбище. Какой стыд, опять проспала?

Наконец-то он уходит, такой, по мнению Нади, требовательный, суровый, несправедливо строгий к ней, еще такой юной, такой хрупкой девочке.

Радостная, с легким сердцем, напевая какую-нибудь веселенькую песенку, Надя вприпрыжку бежит в зеленую комнату полюбоваться канарейками, подразнить Кокошку. За нею бегут Ами, Бижу, Заза, Леда, Пупсик и Нусик, всегда неравнодушные к суетливым движениям человека. Меланхолично выступает за ними величаво спокойный черный пудель Макс.

Из зеленой комнаты вплоть до самого обеда несутся исступленные крики Коко, смех Нади, лай собачек…

— Кушать подано, — докладывает лакей, и, прискакивая и смеясь беззаботным смехом, Надя снова бежит в столовую.

— Королевна златокудрая наша! Явилось наше красное солнышко! Ишь как разгорелась вся! Так и пышет, ягодка вы наша! — сладко запевает Ненила Васильевна, умильно заглядывая в лицо девочки.

— Наденька совсем у нас надменная принцесса, сказочная богиня, алебастровая красавица! — обычными бессмысленными комплиментами и некстати скомпонованными фразами вторит ей, вычурно поджимая губки, Лизанька.

А Домна Арсеньевна спешит наложить на тарелку девочки лучшие куски.

Анна Ивановна довольно улыбается. Ее бесконечно радует такое преклонение перед ее любимицей. Надя нравится ей все больше и больше с каждым днем. Ее прелестное личико кажется совсем кукольным в массе белокурых волос. А Анна Ивановна любит такие кукольные головки, которые можно хорошо причесать к лицу, которым удивительно идут наряды. Вообще Надя ей кажется очаровательною, живою куколкою, подаренной ей судьбой в утешение под старость. Она и имя ей придумала другое. Надя — слишком вульгарно звучит. Имя Нэд гораздо более подходит к белокурой поэтичной головке и тонким, точно изваянным, чертам девочки. Скорее бы проходили эти дни строгого траура. О, она сумеет одеть, нарядить Надю так, что все ахнут от восторга. К ней должны идти все нежные цвета: розовый, голубой, зеленый. Но и в черном она прелестна.

После обеда к Наде приходит учитель музыки. Девочка учится у него играть на рояле. Это желание самой Анны Ивановны. Она более чем уверена, что ее очаровательная Надя должна обладать каким-нибудь талантом, который необходимо найти и развить. И Анна Ивановна «находит» и развивает талант Нади при помощи учителя и рояля, несмотря на заверения честного немца, что у «фрейлейн Нади абсолютно мало слюха», не считаясь с жалобою клавиш, стонущих и плачущих под совсем бездарными, деревянными пальцами Нади.

В семь часов уходит учитель, в достаточной мере истерзанный исполнением гамм и экзерцициев своей ученицы. Тут-то и начинается едва ли не лучшее время для Нади. В голубой комнате-бонбоньерке, в коридоре, в апартаментах Анны Ивановны поднимается в этот час веселая суматоха. Бегают приживалки, бегает прислуга, с оглушительным лаем носятся следом за бегущими собачонки, попадая под ноги и с громким визгом отскакивая назад.