Тут Магнус с удивлением заметил, что и сам одет, подобно другим рабам, в поношенную серую рубаху и совершенно затертые штаны.

— Что вы сделали с моей одеждой?!

— Отдал тому, кто более достоин носить ее, — прорычал надсмотрщик. — Жена подрежет ему твою одежонку по росту, так что не бойся, не пропадут твои наряды! Недовеликанам незачем носить такую красоту.

Красоту?.. И плащ, и рубаха были сделаны из плотной грубой шерсти — хорошая добротная одежда, пригодная лишь для повседневной носки, для путешествий. Однако сапоги, намеренно разношенные до такой степени, чтобы не бросаться в глаза своей новизной, были прочными и не пропускали влаги.

Теперь же на ногах Магнуса красовались сандалии, вернее то, что осталось от них, — жалкое подобие обуви.

— Я — Кавса, надсмотрщик стюарда Вульфсона, — прорычал коротышка. — Тебе, увалень, еще представится хорошая возможность надолго запомнить мое имя и мою верную помощницу-дубинку! А теперь давай пошевеливайся, а не то пожалеешь, что ты еще жив!

Магнуса так и подмывало обдать злодея волной боли такой же силы, какую он испытал только что сам. Однако он был не вполне уверен в том, что его телепатические возможности смогут проявиться ранее, чем исчезнут последние признаки сотрясения мозга.

Он отвернулся и заковылял в сторону поля, по-прежнему испытывая тошноту и головокружение. В следующую секунду Магнус получил болезненный удар палкой под колени и с криком упал на землю.

— Что нужно отвечать, когда к тебе обращается надсмотрщик? Ну-ка, ублюдок, отвечай! — рявкнул Кавса.

— Моя мать не учила меня говорить что-либо подобное, — простонал Магнус.

В следующую секунду на его ягодицы обрушился новый удар.

Магнус с трудом удержался от того, чтобы не заорать от боли.

— Повторяй за мной: «Слушаюсь, господин!» — взревел Кавса. — Кончай умничать, падаль! И не важно, что я говорю — ты всегда должен говорить: «Слушаюсь, господин!» Теперь ты понял?!

— Вроде, — откликнулся Магнус.

Последовал еще один удар по ягодицам.

— Что-о-о?!

Магнус приготовился к самому худшему и напомнил себе о том, что ему необходимо получше разобраться в этом жестоком, безжалостном мире, лучше узнать обитателей этой планеты, понять, почему здесь люди так сурово угнетают своих собратьев и по какому принципу здешних жителей делят на свободных и на рабов.

— Слушаюсь, господин!

Магнус с трудом выдавил из себя эти два слова.

— То-то! Уже лучше! Давай двигай в поле и принимайся за прополку!

Магнус еще раз попытался подняться на ноги, однако тело все еще не полностью повиновалось ему.

— А-а-а, не можешь подняться? — пропел надсмотрщик. — Тогда давай ползи! Это напомнит тебе еще раз о том, что ты настоящий червяк!

Магнус тут же внушил себе, что рабам необходимо сострадание, которое способно возникнуть лишь из коллективного страдания, и пополз в сторону поля. Остальные рабы искоса посмотрели на него, затем быстро отвели взгляды в сторону.

— Ну, теперь ты настолько близко припал к земле, что тебе, пожалуй, не нужна и мотыга! — насмешливо произнес Кавса. — Копай землю руками!

Под злым взглядом надсмотрщика Магнус вырвал из земли несколько пригоршней сорной травы, затем неуклюже побрел вдоль межи, часто при этом оглядываясь.

Низенький человечек на соседней борозде произнес уголком рта, стараясь при этом не смотреть на Магнуса:

— Чего это тебя угораздило разгуливать по дороге в ясный день в одежде вольного человека, а?

— Я не здешний, я из далеких краев, — ответил ему Магнус.