Престимион ответил холодной формальной улыбкой и несколькими словами благодарности за приглашение, которое было ему прислано. Он не приветствовал Корсибара знаком Горящей Звезды.

Корсибар заметил это. Он заметил также, что его сестра смотрела на Престимиона со своего места, находившегося поодаль, странным яростным пронизывающим взглядом, словно перед ней воплотился демон, материализовавшийся сейчас с единственной целью испортить празднества коронации. Она резко наклонилась вперед и, сгорбив плечи, стиснув челюсти так, что под нежной кожей заиграли мышцы, уставилась в одну точку. Можно было подумать, что она видит одного лишь Престимиона, только Престимиона.

На вторую половину дня были намечены три рыцарских боя. Ковак Дероча из Норморка и Белдитан Гимкандэйлский должны были сражаться против Иегана из Малого Морпина и среднего сына герцога Олджеббина Алексиара Стойенского, затем двум братьям, молодым графам из рода Мавестойев, предстояло встретиться с седовласым пожилым герцогом Сайсивондэйлским и его сыном, а завершить день должен был бой рябого Летмона Ерлока Стеринморского и его огромного одноглазого брата Грейвена против задиристого виконта Эджана Гуандского и его родственника Варгана Блэйса, знаменитого владельца Двенадцати Озер. Ковак Дероча и Белдитан верхом на скакунах уже появились на поле и разъезжали по травянистому газону, привыкая к животным. С трибун можно было разглядеть в стойлах Иегана и Алексиара, которые тоже должны были вот‑вот выехать на арену.

Вдруг огромная фигура графа Фархольта заслонила от Корсибара солнечный свет.

– Мой лорд, могу ли я обратиться к вам с просьбой? – взволнованно спросил великан.

– Конечно,

– Здесь Гиялорис. Я вызову его на поединок. Один на один.

Лицо Фархольта приняло дикое, кровожадное выражение, в глазах горела жажда убийства. Перед мысленным взором Корсибара промелькнула та печально памятная борцовская схватка в Лабиринте.

– Это веселый праздник, Фархольт, – сказал он с негодованием, – и здесь не место кровавому отмщению. Мы не допустим сегодня кровопролития на этом поле.

– Мой лорд, я хочу только…

– Нет. Мы запрещаем это.

Фархольт, в чьих глазах все сильнее разгорался гнев, повернулся к сидевшему поблизости Санибак‑Тастимуну.

– Умоляю вас, господин маг, убедите его! Он отказывает мне, но почему?

Гиялорис мой враг. Я прошу его головы!

– Лорд корональ произнес свое слово, – бесстрастно ответил су‑сухирис. – Вы не можете сделать этого.

– Но почему? Почему? – Лицо Фархольта все сильнее наливалось кровью. Он поперхнулся слюной и сплюнул под ноги. – У нас есть шанс навсегда избавиться от этой обезьяны! Отдайте мне его голову! Отдайте, мой лорд!

– Сегодня здесь не будет никаких убийств, – ответил Корсибар, позволяя своему раздражению проявиться. – Вернитесь на свое место, Фархольт.

Фархольт удалился, все еще что‑то громко ворча себе под нос.

– Вы хорошо поступили, ваше высочество, – сказал Санибак‑Тастимун, когда великан отошел на достаточное расстояние. – Никто не захотел бы так скоро вновь увидеть схватку этих двоих. Но он прав, Гиялорис является врагом, и не одного только Фархольта. Он представляет большую опасность и для нас.

– Опасность? Какую же? Все у нас пока что идет хорошо.

– Сейчас, да. Но Гиялорис гораздо более воинственный человек, чем его хозяин. Он кипит от негодования из‑за утраченной короны, разжигает гнев Престимиона и, не исключено, может в один прекрасный день подтолкнуть его к восстанию.