Среди сумятицы переполненного людьми поля боя они метались на своей собственной, принадлежавшей им одним площадке. Престимион всегда был очень быстр, но и несмотря на это ему удавалось лишь отражать дьявольски быстрые выпады Мандралиски. Снова, снова, снова сверкал перед ним клинок; каждый раз Престимиону лишь с превеликим трудом удавалось успеть отбить его, а его собственные выпады уходили куда‑то в сторону, и Мандралиска каждый раз издевательски провожал его клинок взглядом. Скорость движений дегустатора яда была невероятной, а техника нетрадиционной, но владел он ею мастерски. Престимион уже никак не мог следить за ходом сражения: ведь его жизнь находилась в смертельной опасности. Он теперь имел лишь отдаленное представление о движении сил, о мало‑помалу воцарявшемся хаосе – все сражение сейчас свелось для него к одному‑единственному противнику.

Ему даже на мгновение показалось, что сейчас с ним будет покончено. Дегустатор яда провел великолепную атаку, выпады сыпались чуть ли не с пяти сторон одновременно, и Престимион, как ни уворачивался и ни защищался, не смог отразить их все. Клинок Мандралиски скользнул по его левой руке, и ее обожгло болью. Престимион отступил и вновь принял защитную позицию, а дегустатор яда вновь налетел на него, стремясь нанести решающий удар. Однако Престимиону удалось на сей раз отбросить меч противника в сторону и даже самому перейти в атаку.

Было похоже, что Мандралиска внезапно устал. Он походил на бегуна‑спринтера, который мог показать свою скорость лишь в коротком рывке, понял Престимион. Его умопомрачительная скорость не соответствовала выносливости. Дегустатор яда делал ставку на ужасающую ярость своего нападения, но истратил всего себя, так и не достигнув цели. Он парировал все менее уверенно, а его выпады становились реже и реже. Ненависть его пронизывающего взгляда теперь смягчилась усталостью.

Почувствовав, что завладевает преимуществом, Престимион перешел в атаку, надеясь покончить с противником. На мгновение ему даже показалось, что Мандралиска находится в его власти. Но как раз в этот момент сражение докатилось до них. В шумном хаосе всеобщего боя между ним и противником вдруг вклинились пять или шесть орущих, размахивавших оружием людей. Престимион оказался отброшенным в сторону, а они в безумной жажде крови яростно рубили и кололи друг друга. Когда же этот клубок охваченных яростью людей прокатился мимо, его противника уже и след простыл.

Престимион приостановился, чтобы перевести дух и окинуть взглядом поле битвы, и вдруг услышал отчаянный крик:

– Престимион убит! Престимион убит!

– Престимион убит! – в мгновение ока подхватило множество голосов на всем протяжение поля боя. – Престимион убит!

Как холодный ветер пронесся над сражением. Его воздействие почувствовалось сразу и везде. Сразу же инициатива в бою, которая и так уже понемногу склонялась на сторону Корсибара, перешла к нему полностью. Его орды с новой яростью ринулись вперед, а растерянные и удрученные люди Престимиона беспомощно отступали перед ними. То, что было пока простым отступлением, грозило превратиться в паническое бегство.

Откуда‑то возник на скакуне Гиялорис и склонился из седла к Престимиону, который тревожно озирался, опираясь на меч, так как еще не успел прийти в себя после боя с Мандралиской.

– Быстрее! – заорал богатырь прямо ему в лицо. – Покажитесь им! – Он неожиданно ловким прыжком соскочил наземь и легко, как ребенка, вскинул Престимиона в седло.

Престимион обнажил голову и, встав в стременах, помчался вдоль расстроенных боевых порядков своих солдат.