Квентин представить себе не мог, кто мог так запугать эту девочку — с ее-то талантами! Стремление победить ее в честной борьбе понемногу уступало желанию взять ее под свою защиту. Счастливой он ее видел один-единственный раз, когда Элис, оставшись одна, пустила камешек через весь фонтан и угодила между ног каменной нимфе.

Жизнь в Брекбиллсе подчинялась строгим правилам, доходящим во время трапез почти до уровня фетишизма. Обед подавали ровно в половине седьмого — опоздавшим не разрешалось садиться, и они ели стоя. Преподаватели и студенты сидели за одним бесконечным столом с мистической белизны скатертью и разномастными серебряными приборами. Освещение обеспечивали батальоны уродливых канделябров. Кормили здесь, вопреки традиции частных школ, отлично, на старый французский лад. Преобладали солидные блюда середки века вроде тушеной говядины и лобстера-термидора. Первокурсники под началом сурового Чамберса заменяли официантов и обедали после всех остальных. Третьему и четвертому курсам разрешалось выпить бокал вина, пятому, или финнам, как их почему-то все называли, — два бокала. Четверокурсников было всего десять вместо положенных двадцати, и все вопросы на эту тему решительно пресекались.

Квентин усваивал все это с быстротой моряка, выброшенного на чужой континент: либо выучишь местный язык, либо будешь съеден аборигенами. Два первых месяца пронеслись незаметно. Желтые и красные листья, словно гонимые незримыми метлами — может, так оно и было? — устлали Море, и шкуры древесных зверей в Лабиринте сделались пестрыми.

Каждый день после уроков Квентин гулял полчаса по кампусу. Однажды он наткнулся на крошечный виноградник: ржавые проволочные опоры для лоз напоминали канделябры в столовой. Виноград уже убрали, и только местами висели сморщенные изюминки.

Еще через четверть мили, в конце узкой лесной тропы, обнаружилось поле, разбитое на квадратики — травяные, каменные, песчаные, заполненные водой. Два квадрата были покрыты металлом, похожим на почерневшее серебро.

Никакой видимой ограды вокруг колледжа не было. С одной стороны протекала река, три остальные окружал лес. Преподаватели, как полагал Квентин, тратили много времени на защитные чары, делающие Брекбиллс невидимым для посторонних: они постоянно обходили территорию по периметру и вызывали друг друга с уроков, чтобы посовещаться.

СНЕГ

Как-то в конце октября профессор Марч попросил Квентина задержаться после практических занятий. На ПЗ студенты занимались собственно чарами; совершать позволялось лишь простейшие действия под жестким контролем преподавателя, но все-таки это был маленький оазис после бескрайних песков зубрежки.

Этот урок сложился для Квентина неудачно. Класс для ПЗ напоминал химическую лабораторию: несокрушимые каменные столы, испещренные древними пятнами, и вместительные глубокие раковины. В воздухе клубились чары, установленные поколениями брекбиллсских профессоров для того, чтобы студенты не навредили друг другу или самим себе. От них исходил легкий запах озона.

Партнер Квентина Сурендра, припудрив руки белым порошком (мука и пепел сожженного бука в равных частях), начертал в воздухе знаки свежесрезанным ивовым прутиком, после чего навел прут на свой шарик (по кличке Ракшас) и аккуратно разрезал его пополам с первой попытки. Однако когда Квентин проделал те же манипуляции со своим шариком (по имени Мартин), тот лопнул, как перегоревшая лампочка. Квентин еле успел прикрыть глаза от осколков. Все остальные вытягивали шеи, чтобы полюбоваться на это зрелище: атмосфера на ПЗ царила не слишком товарищеская.

Просьба профессора остаться после урока тоже не улучшила настроения. Пока Марч болтал с кем-то в холле, Квентин сидел на одном из несокрушимых столов и думал свою мрачную думу.