Гедеон чувствовал — ему следует отнестись осторожно к ее предсказанию, что ее любовь изменит его, пометит навсегда. Скажи это любая другая женщина, скорее всего, он вообще не поверил бы в это, посчитал просто словами. Прекрасными романтическими словами. Но эти слова сказала Мэгги. Сказала с глубокой уверенностью. Без единого намека, что она хочет заполучить его, Мэгги сказала, что он будет принадлежать ей, а она — ему. Она так считала и верила в это.

У него было чувство, что он должен думать так же.

Поэтому Гедеон не мог принять это, не решив, как дорого это обойдется для Мэгги… и, возможно, для него самого. Он понимал, что они оба должны знать о возможных последствиях. Если же он не поверит, что у них общее будущее, то у него нет никакого права находиться в ее постели.

— Гедеон?

— Наш столик, должно быть, уже накрыт, — сказал он отрывисто. — Я отведу Лео в машину, и затем мы сможем пообедать.

— Прекрасно, — согласилась Мэгги.

Тина сидела на ступеньках фургона, когда взятая напрокат машина Гедеона вернулась в лагерь. Было уже почти девять, но диск заходящего солнца еще давал достаточно света, и все было прекрасно видно. Она наблюдала за тем, как они вылезли из машины и как Лео грациозно выпрыгнул с заднего сиденья.

Он был с ними. Ламонт должен ей доллар, она оказалась права. Кот поспешил к Тине, и та молча подвинулась, чтобы пропустить его в свой фургон, где стояла его миска, полная еды.

Мэгги что-то коротко сказала Гедеону, тот кивнул, и она направилась к зверям, чтобы провести вечернюю проверку. Тина задержала взгляд на Гедеоне, наблюдая, как он направился к фургону Мэгги, а потом остановился, глядя на свою новую палатку. Он не был похож на человека, который много потерял, подумала Тина. Но он был явно озабочен какой-то сложной проблемой. После секундного раздумья Тина поднялась и направилась к фургону Мэгги.

Лагерь был тих, почти все готовились ко сну. Единственные звуки исходили от Шона, Бастера и Риччи, самых юных представителей цирка, чьи родители пошли им на уступку. Дети гоняли мяч на опушке леса, играя в футбол.

Подойдя к фургону Мэгги, Тина изучающе посмотрела в лицо Гедеону.

— Привет. Как прошел вечер?

Он оторвался от своих сложных мыслей, посмотрел на Тину и слегка кивнул:

— Хорошо.

— Я надеюсь, Лео не создавал серьезных проблем?

— Ничего, о чем стоило бы говорить.

— Он — не та проблема, что тебя сейчас занимает?

— Неужели это так заметно? — спросил Гедеон через мгновение.

— Только слегка, — и, внезапно переменив тему, Тина сказала: — Ты знаешь, я дала Мэгги кое-что почитать, когда она впервые появилась в цирке.

— Почитать?

— Мадам Валентина знает все! — сказала она с легкой насмешкой. — Хрустальные шары, кофейная гуща, гадание на картах.

— Ерунда, — сухо отрезал Гедеон. Она не обиделась.

— Может быть. Иногда. Но мне всегда нравилось находить и использовать предоставившиеся возможности. Говорят, что это, возможно, цыганская кровь. Поэтому я всегда вижу прошлое и будущее. Например, с Мэгги так и случилось.

— Хорошо, я сдаюсь. И что ты видишь?

— Зеркало.

Гедеон нахмурился.

— Я не совсем понял.

— Я сначала тоже, — заявила Тина. — Но когда я понаблюдала за Мэгги в течение нескольких дней, то поняла, что она бывает только тем, что люди хотят в ней видеть, немедленно отражая их представление о том, какая она есть в тот момент.