— Эй, соня! — крикнул он Аринке. — Вставай! Или ты у бабушки жить останешься?

Аринка открыла глаза, потянулась… Посмотрела на Лёню и сразу села в кровати.

— Ты когда щёку расцарапал?

Лёня взялся за щёку — царапина. Ведь это он оцарапался, когда к зайчатам под куст полез… Аринка и Лёня смотрели друг на друга… Так, значит, это не сон был?

— Живо одеваться, живо умываться! — сказала бабушка. — Драчона готова, самовар кипит.

Лёня умылся, вихор на лбу как следует примочил. И ещё раз пощупал царапину на щеке. Если всё это ему во сне приснилось, то откуда же царапина?

Аринка тоже встала. Взялась расчёсывать косу. А из косы посыпались еловые иголки.

— Ты что, ночью по ёлкам лазала? — сказал Лёня.

— А это когда мы по оврагу шли… Там ёлки такие лапастые — помнишь? Вот я косой и зацепилась.

Лёня уставился на Аринку. Ведь это ему снилось, что они шли по оврагу. А откуда же Аринка знает?

Бабушка Марфа поставила на стол горячую драчону — мятую картошку с яйцами и со сметаной. Тёплый, вкусный запах пошёл от неё по всей избе.

Лёня и Аринка живо уселись за стол.

— Ешьте как следует, заправляйтесь, — сказала бабушка Марфа, — да и в путь. Надо прийти домой засветло, ночью по дорогам ходить не годится. А зимний день короток.

Лёня перестал жевать, взглянул на бабушку. Как это она говорит, что ночью по дорогам ходить не годится, а сама?..

Но сказать об этом не решился. Он всё ещё не знал, вправду ли это было, или ему всё во сне приснилось? Пожалуй, скажешь, а бабушка смеяться начнёт!

Лёня и Аринка плотно позавтракали. И мешкать не стали, оделись, вывели из-под навеса свои лыжи.

— Спасибо, бабушка! — сказал Лёня.

— Спасибо, бабушка Марфа! — сказала и Аринка. Подбежала к бабушке Марфе, обняла её, потянулась поцеловать. Потом поглядела ей в лицо, хотела о чём-то спросить… и не спросила.

— Ну, счастливо! — сказала бабушка Марфа, открыла калитку. — Бегите. А ты, Лёня, скажи дома, что на праздник обязательно к вам приеду. А если лошади не будет, пешком приду.

— Что ты, бабушка, — сказал Лёня, — отец сам за тобой приедет!

— Ну, прощайте! — Бабушка махнула рукой. — А захочется у меня побывать — буду рада. Я защитников слабых очень люблю!

— А тогда вступай в наш отряд! — сказал Лёня и засмеялся.

Очень смешно показалось, что его бабушка может быть в их отряде, где одни только ребятишки.

Но бабушка даже не улыбнулась.

— А я уже давно в вашем отряде! — сказала она. — Счастливо!

Лёня удивился, хотел что-то сказать, что-то спросить, но бабушка уже закрыла калитку.

Лёня и Аринка вышли на дорогу.

— Эй вы, кони, мои кони! — крикнул Лёня, и лыжи его засвистели по накатанной снежной дороге.

Аринка не кричала «Эй вы, кони!», но не отставала от Лёни. Она была молчалива, всё думала и думала о чём-то.

А лыжная их дорога всё бежала да бежала к дому. Через большой луг. Через шоссе, где из-за машин был опасный переход. Через пригорки и овражки, по мостам через речки…

Наконец показались знакомые крыши родного колхоза. Теперь уже можно и не спешить, дом недалеко.

— Лёня, а всё-таки скажи, когда ты щёку оцарапал? — спросила Аринка. — Ведь вчера у тебя царапины не было!

— Когда к зайчатам сунулся, вот когда, — ответил Лёня, — а ты потом сказала, будто я хотел зайчат погубить.