— Лёня!.. — начала Аринка.

Но Лёня не хотел её слушать.

— Да, ты так сказала! Ты так сказала!

— Я знаю, что сказала! — закричала Аринка. — А что бабушка Марфа нам велела? Ага? Забыл? Бабушка Марфа велела дружбу беречь. Если дружбу потеряешь, потом всё время будешь жалеть. И уж тогда ничего поправить нельзя. Забыл, да?

— А какая это дружба, если ты…

— Ну я же просто так сказала, нечаянно. Мне просто очень жалко было зайчаток!

Лёня остановился:

— Подожди. Так, значит, это всё на самом деле было? Ведь не мог же нам один и тот же сон присниться?

— Ой, Лёня, — сказала Аринка с удивлением, — значит, и вправду было. Вот чудеса-то!

— Потому бабушка и сказала, что она тоже в нашем Отряде Защитников Слабых состоит. Вот оно что!

— Ой, какая у нас бабушка! — У Аринки от радости заблестели глаза. — Мы скоро опять к ней пойдём. Ладно?

— Ладно!

И они, забыв свои обиды и раздоры, побежали домой.

Корней по-прежнему «Всех-Умней»

Лёня был ещё у околицы, а Дружок уже услышал, что он идёт. Дружок выскочил со двора, залаял от радости и бросился ему навстречу. Он вчера весь день ждал Лёню. И всю ночь ждал, всё просыпался, всё прислушивался. И очень тосковал. Разные плохие мысли лезли ему в голову. А вдруг Лёня совсем не вернётся — что тогда? Тогда прямо как и жить, неизвестно. И вообще, если бы Лёня любил свою собаку, разве он оставил бы её так надолго? Разве не взял бы с собой?

Нет, Лёня, значит, вовсе не любит Дружка. Ну, и Дружок тоже не будет больше бегать за ним. Пускай Лёня ходит один, а Дружок будет лежать в своей конуре. Или будет бегать с другими собаками. Вот и всё.

Так думал Дружок, а сам всё время прислушивался, не идёт ли Лёня. Не слышно ли Лёниных лыж?

И вот услышал. И обиду свою забыл, и тоску свою. Лёня погладил его по шёлковым ушам, и Дружок сразу всё простил. Потому что он знал, что такое настоящая любовь.

Дружок проводил его под навес, постоял, пока Лёня снял лыжи. Потом дошёл с ним до крыльца. Лёня ещё раз погладил его, и Дружок, совсем счастливый и успокоенный, улёгся в своей конуре.

В холодных сенях, у двери в избу, сидел Кот.

— Наконец-то, — проворчал он, — хоть кто-нибудь мне откроет дверь. Все лапы можно отморозить, пока догадаются впустить в избу.

Лёня усмехнулся.

— А ты что думаешь, — сказал он, — я так спешил домой только для того, чтобы тебе дверь открыть?

Кот очень удивился:

— А разве нет? А тогда для чего же тебе было спешить? — Кот первым вошёл в избу.

— Ну вот и наш Алексей!.. — сказала мать. — Как там бабушка?

— Устал? — спросил отец. — Или ничего?

— Ничего! — ответил Лёня. — И у бабушки всё хорошо. На праздник обязательно приедет!

— Ну, значит, праздник у нас будет весёлый, — сказала Феня, — я люблю, когда бабушка приезжает!

— Сколько пустых разговоров, — сказал Кот. — А чтобы налить мне в миску молока, никому в голову не приходит. Неужели они не видят, что я сижу и жду?

— Вижу, вижу, — сказала мать, — сейчас дам.

И налила Коту молока.

Кот попил молока, умылся и отправился спать на Лёнину постель. Он лежал на одеяле и ласково мурлыкал. Сейчас для него уже весь мир был хорош и все люди хороши.