Когда они наконец бесконечно усталые, поплелись на второй этаж в свои спальни, решение так и не было найдено. Единственное, на чем они сошлись, это поговорить утром с Айвором.

Но к утру Нэда взяла решение всех проблем на себя. Они с Айвором ушли еще до того, как проснулись слуги. Она оставила письмо для сэра Гая, в котором сообщала, что намеревается выйти за Айвора замуж, и аннулировать свое британское гражданство, чтобы остаться тем, кем она считала себя всегда — полькой. Они собирались жить в Эйре и продолжать работу для своей собственной страны любым доступным им способом. Больше семью Торнов они не побеспокоят, и дальше она хитро добавляла, что они надеются, семья Торнов их также не станет беспокоить. В связи с этим, Нэда упоминала, что в качестве свадебного подарка прихватила деньги, оставленные на хозяйство, в количестве чуть более пятидесяти фунтов, но она надеялась, что сэр Гай не станет ее осуждать за это. Нэда также сообщала, что взяла с собой только те свои вещи, которые вместились в самолет, и если он не возражает, то за остальными она пришлет кого-нибудь попозже.

Сэр Гай читал письмо и смеялся. Как это было похоже на Нэду! Он не мог не восхищаться ее мужественной попыткой, изменить в лучшую сторону то, что было действительно плохо. Другими словами, как сказал Тони, она уехала, и вопрос исчерпан.

Они решили ничего не говорить леди Торн о странных посетителях из другой страны, которых Нэда приводила в дом. Что касалось Салли, они остановились на версии, что она закрыла ее в подземном ходе из ревности, собираясь выпустить попозже. Но Салли оказалась достаточно умной, чтобы самой найти выход из секретного подземелья.

Она выбралась, и слава Богу. Лучше не думать, что могло бы случиться, если бы ей это не удалось. И Тони, и сэр Гай пришли к выводу, что это будет самое лучшее решение всех проблем. Оставалось надеяться, что и Салли сможет быть достаточно великодушной, чтобы забыть те страдания и боль, которые ей пришлось испытать.

Гертруда только успела дойти до конца своей истории, когда они услышали, как по коридору идет медсестра.

— Ох и достанется мне сейчас, если она узнает, что я все это время разговаривала с вами, — испуганно сказала Гертруда. — Закройте глаза, мисс Салли, и я надеюсь, что не слишком вас утомила.

— Какой замечательный завтрак, — воскликнула она. — Я обязательно все съем.

Она так и сделала, но потом почувствовала, что очень устала, и опять уснула. Проспала Салли все утро и большую часть дня. Но после чая почувствовала себя достаточно бодрой, чтобы лежать и обдумывать все, что рассказала ей Гертруда, многому удивляясь и чувствуя огромное облегчение и удовлетворение при мысли, что Нэда уехала навсегда. Она, конечно, не забыла ту боль, которую испытала, когда та через отверстие в двери подземного хода сказала, чтобы она оставила сэра Гая ей.

— Гай, Гай, — прошептала Салли про себя, чувствуя, что просто обязана быстрее поправиться, потому что ей очень хочется его опять увидеть.

Она чувствовала нетерпение все последующие дни. Леди Торн заходила навестить ее каждый день, но никто даже и не намекал, что сэр Гай может тоже зайти к ней. Тони вернулся в Париж, как она узнала, но он ей написал и даже прислал открытку с изображением танцовщицы варьете, что, по мнению леди Торн, повергло в шок все местное отделение связи.

Каждый раз, когда стучали в дверь, и сиделка спрашивала, не будет ли она против прихода посетителя, сердце Салли начинало учащенно биться, но сэр Гай не навестил ее ни разу.

С ее рук сняли бинты, и хотя ногти еще были слишком короткие, Салли надеялась, что они скоро отрастут, а порезы практически исчезли. Раны на лбу тоже выглядели значительно лучше. Только одна из них багровела на фоне белой кожи, а остальные были спрятаны под волосами, и их не было видно.