— Ты думаешь, Линн будет довольна? — спросила Салли озабоченно.

— Конечно, она будет довольна, — уверила ее Мэри.

— Тогда я чувствую себя еще счастливее, — сказала Салли. — Но, наверное, счастливее быть нельзя. — Потом, отвернувшись от зеркала, она посмотрела в глаза Мэри и добавила:

— Мне ведь очень повезло, правда?

Ей показалось, что в глазах Мэри промелькнула тень.. После минутного колебания она ответила:

— Я думаю, что твоему будущему мужу повезло еще больше. Салли улыбнулась.

— Не надо только ему об этом говорить, — попросила она. — Людей очень раздражает, когда их пытаются убедить, что они просто счастливчики, если получают что-нибудь особенное. Это вызывает желание, найти в том, что они приобрели, какие-нибудь недостатки. У меня происходит именно так.

Она помолчала минутку, пытаясь понять, почему Мэри выглядит такой печальной, и продолжила:

— Так приятно сознавать, что я выхожу замуж по всем правилам. Я имею в виду флердоранж и белое платье. И, кроме того, эта милая, добрая мадам Маргарита так хорошо все сшила. Я обещала ей написать во время медового месяца и рассказать, каким успехом пользуются все мои платья. Она придет в церковь, чтобы посмотреть на свадебный наряд со стороны. Платье ведь очень красивое, правда, Мэри?

— Очень красивое, — подтвердила Мэри.

Она не стала говорить, хотя могла бы, что идея одеть Салли в белое и венчаться в церкви принадлежала целиком и полностью ей.

Линн, желая покончить с этой свадьбой до своего отъезда в Южную Америку, настаивала на простой росписи в Какстон Холле, в мэрии, и только Мэри, всегда отличавшаяся здравым смыслом, сумела ее переубедить.

— Если ты хочешь, чтобы о девочке сплетничали, а журналисты подозревали, что что-то здесь нечисто, тебе не найти лучшего способа, — сказала она. — Тайные свадьбы всегда подозрительны, особенно когда никто из партнеров не разводился, и для них нет серьезных причин. Сделай все скучно и заурядно, и я уверяю тебя, что ни одна газета даже мимоходом не станет упоминать об этом. Устрой церемонию в какой-нибудь немодной, но респектабельной церкви, пригласи несколько друзей, и кто станет задавать вопросы? Никто, потому что это неинтересно. Какие сенсации могут быть в таком банальном деле? Ты ведь знаешь это, Линн.

Линн немного подумала и сказала:

— Ты права. Конечно, ты права. Тебе не откажешь в умении разбираться в подобных делах.

— Нет необходимости давать объявление о помолвке или о браке в «Таймc», — продолжала Мэри, — возможно, существуют еще какие-нибудь родственники Сент-Винсентов, о которых ты ничего не знаешь, и которые могут что-нибудь вспомнить и устроить тебе большие неприятности. Поэтому надо все организовать неброско, но по правилам, чтобы всем стало понятно, никаких секретов здесь нет. В Лондоне никто не знает Салли, а Тони Торн, насколько я могу судить, предоставил тебе право устраивать все тихо и спокойно, насколько это возможно.

Линн бросила на нее быстрый взгляд, как будто пытаясь выяснить, насколько она осведомлена об истинных чувствах Тони, но ничего не сказала, только дала Мэри разрешение все подготовить к свадьбе Салли: и белое платье, и хор, и трехэтажный свадебный торт.

Сейчас, когда Мэри смотрела на сияющее лицо Салли, обрамленное прелестной кружевной фатой, которую к всеобщему изумлению Линн достала из старой коробки, хранившейся со времен ее свадьбы с Артуром, она почувствовала, что волнение и благодарность Салли больше, чем она могла себе представить. Мэри спрашивала себя, чем она могла помочь девочке? Разве была альтернатива этой свадьбе?

— Ну все, я почти готова, — воскликнула Салли, — и теперь мне еще ждать столько времени.