Мы опять молчим. Текору сверлит меня взглядом, сжав кулаки. Я начинаю говорить первым.

— Послушай, брат… Ты можешь понять, что я говорю правду. По нашим меридианам бежит Ки великой ученицы Аранга — Сакуры. Нам обоим она преподнесла щедрые дары. Не знаю, видел ли ты, но она даже приняла участие в битве за Дворец Советов.

Товарищ медленно кивает, а я продолжаю:

— Ты можешь не верить фактам, но я надеюсь, сможешь почувствовать мою искренность, — договорив, тяжело вздыхаю.

— Говори уже, Рен.

— Помнишь битву подле Чёрных Гор? Конечно, помнишь, кто её забудет… Ту самую, когда Альдавиан схлестнулся в первый раз с Архидемоном и едва не погиб, — мне больно даже вспомнить эти события, но я продолжаю, вновь переживая момент своего бессилия и нерешительности. — Торвальд, добродушный северянин и один из наших боевых товарищей, так же веривший до последнего в своего владыку, погиб в той битве.

— Я помню. К чему ты клонишь? — скрипит Текору.

— Вот только его убийцей стал не демон, а сам государь, высосавший досуха нашего друга. Именно Альдавиан забрал Ки и жизненную силу Торвальда. Теперь понимаешь? Чем Император лучше трупоедов, если у них одинаковые методы?

— Не лги, Рен! Торвальда убили демоны! Я читал отчёты о сражении, на них стояла личная подпись Императора, — голос Текору дрожит, несмотря на все попытки это скрыть.

— Думаешь, Альдавиан укажет в отчёте, как он выпил жизни дюжины солдат? Или напишет мемуары про то, как поглощает Ки звёздных детей? — меня переполняет отвращение, но я стараюсь сдерживаться и не срываться, хотя это даётся очень нелегко. — Услышь же меня! Я видел смерть северянина и других Гвардейцев собственными глазами! Я был там!

— Вздор, Рен… — мой собеседник говорит всё менее уверенно, его речь прерывается длинными паузами. Несмотря на это, он пытается словами замаскировать свои сомнения, продолжая упорствовать. — Наш владыка никогда бы так не поступил. Видимо, тебе померещилось, что немудрено. Там сражалось множество Кукловодов. Это всё происки демонов.

— Хотел бы, чтобы это было правдой, — горько отвечаю я. — О, поверь мне, как бы я хотел, чтобы Альдавиан оказался именно тем, кем считают его подданные…

Я слишком хорошо знаю Текору — наша духовная связь гораздо крепче, чем у кровных братьев. Уже давно мы шагаем по одному Пути. Всё больше сомнений слышу в его голосе, всё больше неуверенности замечаю в его лице. Он мечется между навязанными убеждениями и моими доводами. Пока это только слова, но я всё равно продолжаю:

— Брат, это лишь верхушка айсберга, основание которого уходит глубоко под воду. После того сражения, думаешь, куда я исчез? — подхожу к краю крыши, наблюдая, как внизу шумят соседские дети.

— Император отправил тебя на особую миссию?

— Нет. Не совсем отправил. Заставил. Сначала чуть не убил, а затем подверг действию одной из своих ментальных техник. Подменил часть воспоминаний, остальные закрыл иллюзией. В ней у меня никогда не было сестры. В ней Альдавиан не убивал её и всех остальных детей. Понимаешь? Этой чёртовой пиявке мало бы отнять у меня Лин, он посягнул даже на память о ней! — срываюсь на крик, полный душевной боли.

Текору силится что-то сказать, но слова застревают у него в горле. Он несколько раз открывает рот, словно пытаясь подобрать нужные фразы, но в итоге остаётся безмолвным. Его лицо отражает смесь шока и сострадания, пока я продолжаю раскрывать мрачные подробности.

— Рен, я понимаю, что ты не будешь мне врать, — аккуратно произносит Текору.