К слову, недостатка в материалах для изучения не было, и молодой врач, обладающий исключительной харизмой, статный, грузный и большой, с громким низким голосом, черной бородой и добрыми, светящимися глазами, обладающими успокоительным эффектом, постепенно набирал клинические случаи, каждый из которых подробнейше описывал в своей «Книге».

Что вижу, о том и пою

То было прекрасное время, когда ученые не гнались за индексом Хирша и не выстреливали каждый год пулеметной очередью статей, дабы закрыть отчет по гранту или кафедральной работе. И, как ни странно (а, может, и закономерно), часто становились знаменитыми лишь по одному труду. Отличным примером этого может служить уже знакомый вам Джеймс Паркинсон, который написал за всю жизнь всего одну работу по неврологии, зато какую!

За период с 1876 по 1887 годы Корсаков не написал ни одного научного изыскания, тем не менее не прекращая скрупулезные сборы и обработку информации. Он, подобно внимательному следопыту, по крупицам собирал симптомы, изучал анатомические основы нарушений при хроническом алкоголизме. К 20 октября 1886 года работа над диссертацией завершилась, и опубликовали ее в начале следующего года. В ней Корсаков объединил 124 описанных в литературе случая и включил еще 20 своих собственных наблюдений, добавив туда объемные патологоанатомические сведения, доказывавшие, что параличи обусловлены множественными невритами (воспалениями нервов) и изменениями в структуре спинного и головного мозга, а также целую палитру дополнительной информации о симптомах, биохимических особенностях, течении и прогнозе.

Стоит ли говорить, каких высоких оценок удостоилась диссертация на ученом совете? Но важно другое. Еще с XVIII века описывались случаи параличей и расстройства чувствительности у хронических алкоголиков, однако, именно Корсаков установил, что это все обязательно сочетается с достаточно специфическими изменениями в психической сфере. И здесь на первый план выходят нарушения в памяти. Они выражаются в том, что пациент постоянно все забывает: что ел, читал, делал, спал ли он, гулял ли, кто к нему приходил.

При этом он помнит, например, кто он, когда родился, как учился (если учился) в школе, кем и как работал.

Забывчивость иногда достигала внушительных масштабов. Корсаков рассказывал о весьма распространенных случаях, когда пациент принимался читать книгу, дочитывал до смешного момента, начинал смеяться и в это время совершенно забывал, почему он смеется. Отсмеявшись, он обнаруживал перед собой книгу, снова начинал читать с начала страницы, доходил до смешного момента, и все опять повторялось. При этом расстройства памяти могли затрагивать и предыдущие дни вплоть до нескольких недель, которые словно стирались без следа.

Но память здесь, судя по описаниям, не терпит пустоты, поэтому взамен потерянных приходят так называемые ложные воспоминания, которые иногда могут выстраиваться в очень логичные и целостные картины жизни. Больные могли рассказывать, что вчера вечером они ходили на концерт симфонического оркестра, а сегодня их навещали друзья, оставившие апельсины, торт и немного денег. При этом пациенты находились на лечении в больнице третий, а то и четвертый месяц, и никаких визитов к ним не было. Эти воспоминания могли детализироваться даже вплоть до замечаний больного о том, что первая скрипка фальшивила или апельсины были слишком кислыми. Такое явление впервые описал немецкий психиатр Карл Кальбаум. В современной психиатрии оно называется конфабуляциями.

Интересно, что способность к суждениям у таких пациентов остается совершенно сохранной. Умело сопоставляя остатки своей памяти, а также то, что находится непосредственно перед ним, больной делает логичные выводы и даже способен правильно анализировать ситуацию.