– Называй меня, пожалуйста, Мирелла, а лучше Мира. Это моё имя, – сказала ему. На меня снова испуганно взглянули. – Иди принеси свои вещи и оденься во что нибудь. Сходим покушаем и дойдем до плотницкой, вызовем девушек для уборки.

– Хорошо, гос… Мирелла, – в последний момент все же исправился он.

Осторожно встал, настороженно глядя на меня, и чуть ли не бочком протиснулся на улицу, перед выходом снова накинув капюшон. Интересно, у себя на родине они тоже в этих балахонах ходят?

Спустя мгновение он вернулся в дом с небольшой дорожной сумкой. Присмотрелась к ней – так и есть, с пространственным расширением. Вау! Дорогая вещичка! И судя по уровню магии, очень–очень вместительная! Даже у меня такой нет, хотя из столицы мне привезли пару подобных чемоданов.

– Где мне… – он как то затравленно осмотрелся, явно выискивая место для переодевания, а может быть ванную комнату или что то подобное. Но, кстати, капюшон он при входе все же снял, а значит мне не придется каждый раз напоминать об этом.

– Пойдем, покажу твою комнату, – вежливо улыбнулась будущему мужу. Он наверняка растерян – переезд в чужую страну, новые обычаи, чужие ему люди… это действительно обескураживает.

Мы медленно поднялись по широкой лестнице на второй этаж, и я открыла дверь в комнату, которую присмотрела для него. В любом случае, после свадьбы, когда мы получше узнаем друг друга, я надеюсь, что мы съедемся в одну, которую сейчас заняла я – она побольше и имеет собственную террасу, открывающую просто невероятную панораму на море и сад.

Сиренель прошел вглубь помещения и поставил свою сумку у стены. Обернулся ко мне.

– Твоя комната. Обживайся, – не стала я напрягать его лишними подробностями, – Когда зайдем сегодня в плотницкую, спросим об уборке, – провела указательным пальцем по толстому слою пыли на комоде у входа, растирая её в пальцах.

Удалилась из комнаты, чтобы больше не смущать мужчину, и спустилась вниз. Свои чемоданы, так и стоявшие сиротливо на улице у входа, тоже бы надо поднять. Вышла на улицу, хватаясь за ручку одной из сумок, другой рукой захватила рукоять большого черного чемодана, кажется, с нижним бельем, и покатила его через порог.

Ветер, постоянно гуляющий в этих местах, решил поиграться с моими волосами, кидая мне в лицо темную прядку. Подняла глаза, желая поправить прическу, и тут увидела это – самую прекрасную лошадь на свете!

Невольно залюбовалась радужными переливами её атласных боков, на мгновение забыв, зачем я вообще вышла. Длинная, молочно–белая грива спускалась до земли, заплетенная тысячами кос с жемчужными вставками. Хвост был также аккуратно причесан и украшен ракушками и чем то подобным. Само животное было нежного розоватого оттенка, какой бывает только у очень–очень породистых и дорогих скакунов.

Вообще я в лошадях совершенно не разбираюсь, они все для меня на одно лицо, но этой залюбовалась. На меня тоже обратили внимание и оценили орехово–темным глазом, после продолжили щипать траву на нашей лужайке.

Обалдело помотала головой. Это что вообще? Откуда взялось?! Я же уже бегала до лекаря, и никаких лошадей тут не было, хотя я так торопилась, что не удивлена, если просто не заметила. Ещё раз оценила лошадку. Безумная красота! А если учесть, что она стоит тут, в моем дворе, да ещё и без привязи, то выходит, это лошадка Сиренеля? Надо будет уточнить.

Снова схватилась за сумки, затаскивая их все в тень помещения. Закрыла за собой дверь, оставляя чудо животного мира на улице. Если не убежала до этого, значит и теперь не убежит, хоть ограда у нас явно в некоторых местах вообще отсутствует.

Повернулась к лестнице и сразу же наткнулась взглядом на Сиренеля, стоящего у самого её подножия. Челюсть снова поползла вниз, а рот наполнился слюнями.